Подневольный Алмаз

«Но сестру я беру с собой», – заявил он. Что ж, я был не против, тем более не стоит оставлять девушку по имени Надя в такой неблагополучной семье.

Так в моей стране на два гражданина стало больше, Илья теперь Ильяс, а сестра отныне Надима.

– Ты свободен, Набиль, – сказал, снова развернувшись к окну, сложил руки за спиной, задумчиво всматриваясь вдаль…

Глава 4 Альмаса

Родители прибыли в столицу. У папы были дела в бизнесе, мама иногда ездила с ним. Но основная цель его приезда заключалась в решении политических вопросов между Россией и Иламом. Я временно переехала в пентхауз, для меня это было в радость – соскучилась по родителям и братьям –трём моим любимым защитникам: тринадцатилетнему Салиму, но он, к сожалению, не смог приехать из‑за учёбы, по Малику, которому пять лет и двухлетнему Фаизу.

– Мы сегодня приглашены в галерею, ты помнишь? – спросила меня за столом мама, когда мы с ней вдвоём завтракали.

А папа был вынужден уехать раньше, по делам. Братья встали из‑за стола и помчались колесить по дому.

– Угу…

– Альмаса, ну что такое?

– Ты прекрасно знаешь, мама… – фыркнула я.

– Не все так плохо, как ты рисуешь.

– А я не хочу видеть этого вашего принца! – вспылила я. Кинула столовые приборы на стол, они звякнули о тарелку.

– Девочка моя, не стоит так нервничать, ты дурной пример показываешь своим младшим братьям.

– Мам, а какой вы пример с папой показываете, отдавая меня замуж за этого… борова?!

– Масюш… Ну, во‑первых, он не «боров», а во‑вторых… была бы наша воля, тебя бы не выдавали замуж вот так. Ты и сама прекрасно знаешь. Мы и так тебе слишком многое позволяем, ты же знаешь наши законы.

– Да‑да… прости, мам… я знаю, но принять не могу и не хочу. Понимаешь?

– Понимаю. Каждая девушка проходит через определенные трудности. У каждой они свои, и не у всех любовь приходит сразу, но когда приходит, то обязательно ураганом и сносит всё на своём пути. У тебя будет так… поверь. Ты даже не представляешь, как вы подходите друг другу.

Мама такая красивая, такая добрая, надеется, что всё будет хорошо. Как она не понимает – я никогда не полюблю его. Я его ненавижу. И уже давно!

У меня завибрировал телефон и отвлек от плохих мыслей, глянула на экран, это был звонок от Оли. Встала из‑за стола.

– Мам, я отойду ненадолго.

– Конечно… иди, поговори, раз надо… Подружка звонит?

– Да… однокурсница.

Мама странно посмотрела мне вслед. Так, что я себя почувствовала виноватой. Поднялась по ступенькам и вышла на крышу, здесь папа любит проводить вечера с мамой. Прекрасный вид при восходе и закате, а какой красивый вид на ночной город с этого места.

– Привет! Чего так долго трубку не берёшь? Или тебе родичи продыху не дают?

– Оля‑Оля, остановись, пожалуйста, – захихикала я. – Всё нормально.

– Ладно… раз нормально. Идём сегодня?

– Рискованно, сама знаешь, если отец узнает, то сразу заберёт домой в Илам.

– Ну, что ты сразу нюни распустила, я всё придумала. Короче… говоришь ему, что у нас будет вечер, повод – окончание вуза, а заночуешь в общаге. Ну, как тебе план, шикарный?

– Провальный.

– Да с чего провальный‑то?

– Отец не поверит.

– А почему, собственно? Такое возможно. Или ты его часто обманываешь?

– Нет, что ты, никогда не обманывала.

– Ну вот… значит, и повода усомниться в тебе не будет.

– Да‑а… пожалуй, ты права, отец мне может поверить. Главное в этом деле другое…

– Что же?

– Чтобы всё выглядело правдоподобно. Я себя знаю, моя кожа мгновенно краснеет, если я начинаю лукавить. А солгать собственному отцу непросто. А мы сегодня ещё идём в галерею, нас пригласили.

– В галерею?

– Выставка картин, где запечатлён Илам в прошлом и в настоящем.

– И когда ваше увлекательное мероприятие подойдёт к концу?

– К вечеру. Я тебе напишу.

– Только не говори, что ты уже струсила.

– Вот ещё…

– Тогда до вечера, я тебе буду писать, чтобы не скучала… Заранее сочувствую, это ж какая скукотища…

Я положила трубку и подумала: «Какая она глупая, разве можно в галерее скучать. Это так интересно, рассматривать картину и раскрывать её для себя так, как чувствуешь ты. А ещё, понять автора – это не каждому дано…».

– Ты готова, доченька? – спросила у меня мама, зайдя в мою комнату. На ней было длинное, серебряное платье, оно так шло к её волосам.

– Мам, ты такая красивая, такая стройная.

– Спасибо, малышка, слышать такие слова от своего ребёнка вдвойне приятно.

– Нет, правда, мам… ты потрясающе выглядишь.

– Ну‑у, это всё спорт, танцы… Ты, кстати, ходишь на танцы?

– Не всегда получается, но я хожу, – мне нравится танцевать, я живу в танце. Видимо, это у меня от мамы.

– Скоро домой, Альмаса, – мама сдержанно улыбнулась.

Если бы мама только знала, как я не хочу возвращаться домой, хочу остаться здесь, в России.

– Да, мам, помню.

Между нами на какое‑то мгновение возникла неловкая пауза.

– Эм, а ты почему не привела себя в порядок?

– Почему не привела… привела, – оглаживая наряд по бёдрам.

– Ты не хочешь нанести мейк?

– Нет… считаю, пусть видит меня натуральную, – сказала я, снова поправляя платье и убирая невидимые пылинки с него.

– Понятно… это глупо, Маса.

– Почему? – вздёрнув брови и вытянув шею как гусыня, поинтересовалась я.

– Потому что это ребячество. И твоя поза доказывает это.