Покровитель для Ангела
Глава 6
Я прихожу в себя от каких‑то грубых хлопков по щеке и, открыв глаза, замираю. Кажется, я сижу на полу, тогда как прямо возле меня наклонился Бакиров. Близко, очень близко ко мне.
Рядом почему‑то стоит Алена перепуганная, Анатолий, а еще… Михаил Александрович мои руки в своих огромных ладонях держит. Крепко, намертво просто.
Я хочу встать, но боль в руках такая сильная, что я даже плакать не могу. Боже, сегодня второй день, как я тут работаю, и, похоже, он же и последний.
Если честно, мне хочется под землю от стыда провалиться, когда этот бандит руки мои при всех осматривает, зачем‑то задрав свитер до самых локтей. Бакиров строго так смотрит, пристально, не давая и шанса вырвать руки из его огромных лап, и почему‑то знатно чертыхается, когда видит мои ожоги. Его взгляд темнеет, и я сжимаюсь в тугой комок у стены, однако уйти мне никто не дает.
– Иди сюда.
Я не понимаю, что происходит, пока в одну секунду Михаил Александрович меня на руки не подхватывает, просто как пушинку! Он делает это с легкостью, тогда как я начинаю паниковать. Этот мужик просто огромный по сравнению со мной, и еще он меня куда‑то несет, и уж точно не на выход.
– Не… нет!
– Цыть. Не пищи.
Его руки словно из стали сделаны, и, как я ни стараюсь вырваться, Бакиров сильнее. Он держит меня, подхватив под колени и за спину, несет, прижимая к себе, точно медведь. У меня нет ни шанса, ни одного.
Невольно запах его вдыхаю, оказавшись близко к груди. Сигареты и мускус, очень приятный мужской одеколон. Хвоя и крепкий кофе. Застываю. Боже, что делать, куда он меня несет…
Звенят ключи, и вскоре дверь открывается.
Михаил Александрович меня в свой кабинет заносит. Я понимаю это сразу по стойкому запаху кофе и сигарет в этой комнате. У стены черный кожаный диван стоит, на который он меня усаживает, как куколку.
Алена следом заходит, прикрывая дверь. В ее руках какая‑то коробка, а у меня слезы в глазах, хоть я и стараюсь выглядеть спокойной.
Руки невыносимо уже просто болят, и я бы разревелась в голос, если бы была одна, а так стискиваю зубы.
Терплю, не хочу, чтобы они видели мою слабость, особенно Бакиров, который и так уже, похоже, едва сдерживается, чтобы меня не выкинуть отсюда.
– Ален, обработай и валите.
– Я? Вы что, нет, я крови боюсь, Михаил Александрович!
– Я пойду…
Срываюсь с дивана, но тут же жалею об этом.
– Сидеть!
Нет, не просьба. Приказ, заставляющий меня обратно сесть на диван и притихнуть от громового низкого баритона Михаила Александровича.
Дышу через раз, особенно когда Алена выходит и я остаюсь наедине с этим бандитом. Тут же вспоминаю слова Вадика. Не смотреть на Бакирова, а то он взбесится, может даже ударить!
Вперяю взгляд в пол и слышу только, как мужчина стул берет и подходит ко мне. Близко, слишком близко.
Замечаю в его руках эту самую коробку, которую он быстро открывает, а там медикаменты. Бинты, мази разные, жгуты, таблетки. О, это как раз то, что мне надо.
– Давай руки сюда.
– Зачем?
– Обработать надо, не то снова свалишься.
Поджимаю губы. Он все же думает, что я слабая, а я не слабая! Я сильная и самостоятельная уже давно!
– Не свалюсь. Я сама могу обработать! Я буду на врача учиться.
Поднимаю взгляд и сразу жалею. Бакиров смотрит прямо на меня в упор своими карими темными глазами. От него аж валит эта сила и опасность, которая меня до жути просто пугает.
Прижимаю руки к себе. Отодвигаюсь чуть дальше на диване от него. Не хочу, чтобы касался меня, мне страшно. Он выглядит как какой‑то бешеный медведь, огромный и жуткий, весь в этих своих татуировках. Ужас.
– Врач, значит. Ну‑ну.
Тут же в меня летит эта самая аптечка, которую я ловлю на лету, шипя от боли в пальцах. Отлично. Мне как раз надо практиковаться!
Бакиров поднимается, идет к столу, садится в большое кресло, закуривает. Я же хватаю эту коробочку и быстро в ней шарюсь. Не аптека, конечно, но мазь все же одну нужную нахожу. Противовоспалительная сильная и должна мне помочь.
Разматываю бинты на руках, осторожно поглядывая на бандита. Он сидит напротив и курит, тогда как я начинаю кашлять. Едкий дым забивается в нос, и горло от этого жутко першит. Про проветривание комнаты, похоже, тут никто не слышал, так как окно тут всегда закрыто.
Кашлю снова и снова, машу рукой перед лицом, пытаясь высушить выступившие от дыма слезы, и тогда Михаил Александрович недовольно тушит явно недокуренную сигарету.
– Спасибо. Так гораздо лучше.
– Тебя в теплице вырастили? – спрашивает на полном серьезе.
– Нет, просто дым очень едкий. Вы всегда только курите?
– Да, – чеканит коротко, мрачно.
– Почему? Это же вредно для здоровья!
– Жить тоже вредно для здоровья.
Поджимаю губы. Похоже, Бакирова не переспоришь, да и бесить его не хочется. Судя по тому, как он смотрит на меня, я его уж больно сильно раздражаю. Я бы могла ему целую лекцию про вред курения прочитать, да вот только боюсь, этому бандиту мои доводы не полезнее подорожника ко лбу будут.
– А‑ай!
Шиплю от боли. Каждое движение пальцами аж в голову ударяет, и кажется, я переоценила свои силы, когда говорила, что смогу перевязать руки сама. Если бы хоть одна была повреждена, а так обе…
– Быстрее, – чеканит Бакиров, и я теряюсь. Мазь‑то я нанесла, но, как ни стараюсь забинтовать руки, не могу. Боль просто адская, да и неудобно.
– Сейчас…
