LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Практика тихого взрыва

Всё чаще она чувствовала себя несчастной, обманувшей саму себя дурой. «Врун, болтун и хохотун» – так сказала о Глебе мама. И почему ее к таким тянет? Да еще и с ребенком не торопится – слова о двух девочках и двух мальчиках, которые так понравились Марте в начале отношений, оказались просто словами.

 

Семья существовала исключительно вне жилища, на людях. Тусовки, умные разговоры, бесчисленные друзья. На вылазках Глеб становился тем зайкой, каким познакомился с Мартой. Дома всё возвращалось на круги своя.

 

Первые их скандалы были посудными. Марта считала, что если оба работают, то и домашние дела нужно делить поровну. Уж по крайней мере, она не должна за ним мыть посуду. Конопатый вырос в другой парадигме: он всё бросает как есть, и оно как‑то становится чистым, глаженым, убранным. Места для компромисса не было.

 

Марта переставала нравиться себе. По дому ходила хмурая, в старых растянутых футболках и выцветших юбках. Ревела в темноте, отвернувшись от мужа. Хотя всё равно ведь слышал! Не мог не слышать. Просто не хотел замечать.

 

Истерика затягивала в болото. И вот она уже тонула в слезах и сотрясалась всем телом, а спасительная кочка и протянутая рука понимания – в какой‑то другой жизни. Да и не достойна она спасения! Достойные не плачут. Достойных любят и моют посуду сами.

 

Так бывало в детстве, когда не решалась задача. Тогда Марта залезала под стол и выла оттуда, а испуганная мама ходила вокруг и пыталась привести доводы рассудка. Что задача простенькая, что решим вместе, и всё она поймёт. Мама не понимала: в это время Марта чувствовала себя никудышным слабеньким бельчонком из любимой детской книжки. Который родился дефективным, а значит должен умереть.

 

Марта засыпала, а наутро с опухшими глазами мчала на работу.

 

4. Мая. В отпуск!

 

– Александр Николаевич, подпишете заявление на отпуск? На Ольгу Петровну лабораторию оставляю. Сын в гости приглашает.

– А далеко собрались, Мая Владимировна? Время не отпускное, – начальник удивленно посмотрел на женщину.

– Во Вьетнам. Сын там уже второй год. Фрукты, солнце, жить недорого. И температуры стабильные – круглый год +30.

– Он что, работает с Вьетнамцами? – рука начальника уже подписывала заявление.

– Фрилансер. Работает через интернет, живёт где хочет. Вот подарок маме сделать решил – билеты туда‑обратно.

– Хороший сын! Возвращайтесь, Мая Владимировна, ждем!

Мая вышла из кабинета. «Везет некоторым! Моему Егорке ещё расти и расти. Да и не факт, что дождешься от него», – пронеслось в светлой голове начальника, пока он шёл заваривать кофеёк.

 

Мая вернулась в лабораторию.

– Всё, подписал! Оля, приказ на тебя выйдет, зайдёшь распишешься. Отчёты я сдала. Реактивы заказала. Снабженцам названивай периодически, пускай шевелятся. Будешь передавать данные в департамент – смотри из нормативов не выходи.

Оля лихорадочно записывала указания в блокнот.

– Правду говорим только технологу и Николаичу, – как гвоздь в шпалу, вбила Мая. Оля скорчила недовольную гримасу.

– Мая Владимировна, брехать надоело! Так и думай – кому скажи это, кому то!

– Думать полезно, – прервала Мая. – Нам за это деньги платят. И вообще, не было тебя здесь десять лет назад. Когда просто спускали сверху распоряжения, что и кому писать. А у таких, как мы, был широчайший выбор: либо мухлюешь и работаешь, либо нет. Кому мы в нашем возрасте да с нашей узкой специализацией нужны? Сиди и молись, чтоб до пенсии не выгнали!

 

Оля побурчала и ушла возиться с колбочками. А Мая ещё долго вертела в голове. О бывшей всесильной фаворитке Генерального. О своих бунтах перед старой начальницей. О том, как паскудно на душе. Будь ты трижды офигенным спецом, на зарплату это не влияет.

 

Вечером позвонил Михаил.

– Привет, Владыка! – (так он сам любил себя называть). – Да, подписал. Из Москвы прямой до Хошимина. Думаю, как одеться – и в дорогу, и там. В Москве ‑10, там +30. И я тебя люблю. Честно. Блин, почему я должна тебя обманывать? Я тебя часто обманываю? Всё, давай, пока!

 

В прошлом у Маи – не слишком хорошие отношения, не слишком престижная работа. Всё прошло‑пролетело, на ладошку село. Давно нет мамы. Есть взрослый сын Фёдор, есть любимый – Михаил, он же Владыка.

В юности была большая любовь, которая сделала её матерью‑одиночкой. Миша разведен после несчастливого брака, но к дочке и внучке привязан. Первый нормальный мужчина в жизни Маи. По крайней мере, он честен с ней и верен. Работает на её предприятии, на корпоративе и познакомились уже «хорошо за 40». Друг для друга они – спокойная пристань после бурь и крушений. Оба прошли через поиск себя, падения и возвращения в колею нормальности. Вместе проводят выходные и праздники. Могло быть и лучше, но сколько баб смотрят вслед с завистью!

 

Мая не заметила, как задумалась с телефоном в руке. Ша, делать больше нечего? Пора вещички летние доставать и гладить. Подумать только: раз – и окунуться в лето! Как бы ещё в Москве не потеряться, самолёт не перепутать, паспорт не забыть!

 

5. Мая. Под стук колес

 

В купе к Мае на небольшой станции подсела женщина её возраста. Уставшая, с грустными глазами. Женщину провожал мужчина и поцеловал в щечку.

 

TOC