Пресыщенность ядом

Так, теперь нужно как‑то сказать о работе…

 

– Мам, я хочу устроиться на работу.

 

– Зачем? – непонимающе.

 

– Я не хочу сидеть у вас на шее. Ты же сама знаешь, какое сейчас для нас время. Если я буду зарабатывать на свои расходы сама…

 

– Не знаю, Эль, нужно с папой поговорить. Да и ты уверена, что это не будет тебя волновать, расстраивать? Что за работа вообще?

 

– Обычная. В кофейне, у меня одногруппница там подрабатывает.

 

Аня и правда что‑то подобное говорила, поэтому я почти не вру. Просто, скажи я им про клуб, даже в дневные смены, вряд ли они согласятся.

 

– Официанткой?

 

– Ну, нужно ж с чего‑то начинать…

 

– Конечно. Я не упрекаю, ты что?! Ладно, мы с папой обсудим, хорошо?

 

– Хорошо, – улыбаюсь, меня наконец отпускает это состояние беспробудной тоски, преследующее весь день.

 

 

Утром за завтраком папа даёт добро на мою работу, но просит быть аккуратнее. Киваю и еду на учебу. Ещё на улице встречаюсь с Аней, она что‑то рассказывает, смеётся, стараюсь поддержать разговор, но сама никак не могу перестать думать об этом Даниле. Он странный. Очень странный, и это меня беспокоит.

 

– Ты чего такая унылая? Из‑за Дягилевых? Что смотришь? Все знают о случае в столовой.

 

Быстро, однако, расходятся сплетни.

 

– Нет, не об этом. Просто на работу устроилась.

 

– Куда? Кем?

 

– Официанткой в «Саламандру».

 

– Тебя как туда занесло?

 

– Потом расскажу. Ладно?

 

– Хорошо. А из‑за этих не парься.

 

– Да я и не парюсь. Просто день вчера был неудачный. Магнитные бури, наверное.

 

Глава 4

 

 

Чувствую толчок, и телефон сам выскальзывает из рук. Наблюдаю, как он скачет по ступенькам, хлопаясь экраном на асфальт. Весело.

 

Раздражение накрывает волной, но я пытаюсь его скрыть, так, пара матерных выражений.

 

Оборачиваюсь, сталкиваясь глазами с этой…

 

Ну та, про которую Дягилев никак заткнуться не может. Стоит, глазками хлопает. Забавно даже. Очень забавно.

 

Что‑то бормочет, начинаю воспринимать, лишь когда слышу Захарушкину фамилию. Девочка явно не в восторге. Дягилев дебил, конечно, но с его лёгкой руки в голове возникает одна простая идея. То, на что она явно поведётся.

 

Нашей девочке нравятся обычные, хорошие мальчики. Вот на этом и сыграем. Забираю из её рук листочек с номером телефона.

 

Сейчас мы стоим близко друг к другу, и я вполне могу рассмотреть её лицо. Обычное такое, непримечательное. Волосы длинные, за*бись. А в остальном – таких сотни. Пройдёт мимо, даже не замечу.

 

Но что‑то притягательное в ней определенно есть. Или это уже Дягилевские мантры, не поймёшь сейчас. Пожалуй, стоит пообщаться с ней поближе уже сегодня. Раз она так хочет вернуть мне деньги, то я предоставлю ей такую возможность. К тому же будет на глазах.

 

– Эля, значит, – убираю листочек с номером в карман и иду на поиски Захарки.

 

Дягилев до сих пор тусуется в столовой. Викуля, кстати, тоже там. Увидев меня, чуть из трусов не выпрыгивает. Сразу тянет свои лапки с острыми, длинными ногтями.