Пресыщенность ядом

 

Настоящее.

 

 

Мама стоит в кухонном проёме, на голове у неё закрученное полотенце, и она явно походит на египетскую мадемуазель времён до нашей эры. На ней васильковая пижама и смешные тапки‑единороги, я подарила их ей на Восьмое марта. Милые, пушистые и такие разноцветные. Она долго смеялась, но не забросила их в далёкие дебри шкафа, а поставила красоваться перед кроватью и теперь каждое утро разгуливает в них по дому.

 

Она внимательно наблюдает, как я обуваюсь, и делает глоток чёрного, но до ужаса сладкого кофе. Он приторный, и я такой не люблю.

 

Разгибаюсь, вешая на плечо сумку. Мамуля пробегает по мне глазами, и её лицо украшает улыбка. Она тёплая, родная.

 

– Не задерживайся, – целует в щёку, мимоходом поправляя воротничок моей рубашки.

 

Мама всегда так делает, когда я собираюсь выходить из дома. Провожает. А ещё, наверное, безумно за меня переживает. Я её понимаю. После всего, что им с отцом пришлось пережить, я бы так же караулила своего ребёнка у дверей. А возможно, везде таскала бы с собой за руку, и плевать, что ему уже девятнадцать лет.

 

У меня замечательные родители, самые лучшие на свете. И я благодарна Богу, что мне с ними так повезло.

 

– Хорошо, если что, я позвоню и предупрежу тебя.

 

– Договорились.

 

– А папа скоро вернётся? – беру с полки зонт.

 

– Обещал к концу недели.

 

– Я по нему уже соскучилась. Знаешь, я иногда жалею, что он в постоянных разъездах.

 

– Не поверишь, но я испытываю аналогичные чувства, – усмехается, – всё, беги, а то опоздаешь.

 

– Точно.

 

Выйдя из подъезда, я с опаской перехожу дорогу и с ещё большим страхом сажусь в автобус. Он набирает скорость, и я чувствую, как волоски на руках встают дыбом. Нужно перетерпеть. Всего пару остановок. Совсем немного…

 

Пока автобус скользит по мокрой дороге, а на его окнах то и дело струятся водные реки, расползаясь по стеклу паутинкой, я заворожённо наблюдаю за маленьким мальчиком, лопающим огромную сладкую вату. Она розовая и такая красивая. В детстве я обожала ходить с родителями на карусели. Мы уходили в парк на целый день. Гуляли, катались, лежали на траве и были самыми счастливыми. Такие воспоминания детства бесценны.

 

Я хорошо помню своё детство. Оно было ярким. Родители пытались его таким сделать настолько, насколько могли. Мы часто гуляли, играли, почти всё‑всё делали вместе. Я была желанным ребенком. Я это всегда чувствовала. Остро чувствовала.

 

Даже в школе почти всех моих подружек постоянно стращали, заставляли хорошо учиться, наказывали, запирали дома. А меня… меня нет. Родители мне доверяли, старались найти компромисс, поговорить. Вообще, они всегда со мной общались, пытались понять, что я чувствую и насколько это для меня важно. Наверное, из них бы вышли неплохие психологи. О своём детстве я помню только хорошее. Самые светлые воспоминания родом из детства, у меня вот именно так.

 

 

Перешагиваю через лужу и, ускоряя шаг, иду к зданию университета. Я мечтала поступить сюда, как только стала задумываться о будущей профессии. Мне всегда хотелось, чтобы моя работа была креативной, такая, где я бы могла реализовывать изобилие своих самых странных идей. Наверное, поэтому пошла на связь с общественностью. Тут тебе и пиар, и реклама. Делай всё, что душе угодно.

 

Я хотела учиться именно здесь, в стенах МГУ. Поэтому, пока в школе девчонки ходили на дискотеки, я сидела за учебниками, потому что знала, что, кроме меня самой, поступить сюда мне никто не поможет. Мои родители никогда не потянут платное обучение в таком месте. Поэтому я должна была стараться и много работать над собой. У меня был план, была цель, и я её достигала.

 

Олька, моя подруга, находилась в таком же положении и дни напролёт сидела над химией и биологией, потому что собиралась поступать в медицинскую академию.

 

Мы днями и ночами зависали у меня в комнате, а мама приносила нам вкусняшки, подкармливала уставший мозг. Папа частенько рассказывал смешные истории из своей студенческой жизни, он, кстати, тоже учился в МГУ, даже в аспирантуру поступал. Вообще, он филолог по образованию, но в девяностые почти ничего не платили. Так, он начал ездить с челноками в только что отделившиеся страны бывшего Союза, потом познакомился с мамой и осел на одном месте.

 

Теперь у него магазинчик. Мама там и бухгалтер, и продавец. В общем, такой вот небольшой семейный бизнес. На жизнь нам хватает.

Конечно, за последний год все наши финансовые запасы иссякли, но родители пытаются не подавать виду. Но я‑то знаю, что дела идут не так хорошо, да и все накопления уже давно утекли на мое лечение.