Пресыщенность ядом

– Понимаю. Ты молодец. В основном всё происходит с точностью до наоборот. А кто он, твой отец?

 

– Он финансист. Средней руки. В офисе сидит, бумажки перебирает.

 

– А ты цифры, судя по всему, не любишь?

 

– Ненавижу.

 

– Я тоже. Когда пошла учиться, долго выбирала куда.

 

Мы останавливаемся на перекрестке. Светофор горит красным. Машины проползают со скоростью улитки. Настоящая вечерняя давка.

 

Чувствую на себе его взгляд. Холодный. Я бы даже сказала отталкивающий. Он всегда так смотрит, когда думает, что я не вижу.

 

– Слушай, – выдавливаю улыбку, – прости. Но мне домой нужно. Я обещала маме… совсем про время забыла.

 

Данил кивает. Лениво осматривается, и сведя брови, спрашивает:

 

– В метро?

 

– В метро.

 

Делаю шаг, но он так быстро притягивает меня к себе и целует, что я теряюсь. Меня никто и никогда так не целовал. Его пальцы зарываются в мои волосы, а язык проникает в рот всё глубже и глубже. Всё это так внезапно начинается и ровно так же заканчивается. Он отстраняется, придерживая меня за талию. На лице самодовольная ухмылка.

 

– Что это было? – шепчу.

 

– А ты не знаешь, как это называется?

 

– Знаю, просто ты…

 

– Ты опаздывала, помнишь?

 

Он тянет меня за руку вперёд, сплетая наши пальцы. Я топаю за ним следом и всё ещё нахожусь в шоке.

 

В моей голове полнейший хаос. Густой осадок от его взглядов, но вместе с тем, по телу пробегает приятная дрожь. Где‑то глубоко внутри, он мне импонирует и даже нравится. Хоть по манерам полный говнюк, но что‑то интригующее и необычное в нём явно присутствует.

 

Мы спускаемся в метро, платим за проезд, и я не понимаю почему, но мне кажется, что всё здесь находящееся ему чуждо. Он брезгливо и высокомерно осматривает всё вокруг и прикладывает карту к турникету.

 

На эскалаторе я смотрю на его руку, где красуются часы, и в голову лезут картинки с рекламой из какого‑то журнала. Папа недавно листал и очень возмущался, что люди тратят такие деньги на подобные безделушки… Почему я вспомнила об этом сейчас?

 

У дома я улыбаюсь и достаю из сумки ключи. Данил наблюдает за моими действиями, а потом, как в сказке, вот он стоит с невозмутимым видом, весь такой деловой, а через секунду – вымокший до нитки, в полнейшем шоке и с яростной гримасой.

 

Мой истерический смех, наверное, слышат все соседи.

 

– Что за х*йня!, – пытается стряхнуть воду, но он до нитки.

 

– Это соседка с третьего этажа, – сквозь смех, – она немного того, постоянно что‑нибудь подобное выкидывает. То водичкой окатит, то в домофон названивает, то по двору с проклятьями бегает.

 

Накрываю рот ладонью, замечая его злобный взгляд.

 

– Смешно тебе?

 

– Пр… прости. Пойдём, я дам тебе фен.

 

– Думаешь, поможет? – хмурится, расстёгивая рубашку.

 

– Надеюсь.

 

Очень опрометчивый поступок, Эля! Примерно так, мне твердит внутренний голос.

 

Мы поднимаемся в квартиру, а когда я оборачиваюсь, вижу, что он снял рубашку и остался в одних джинсах, еще на лестничной клетке. Если его так кто‑то увидит, у соседей будет прекрасный повод для сплетен.

 

Приподымаю бровь.

 

– Холодно. Она мокрая.