Пресыщенность ядом
И что это было?
Глава 7
Как ужасно получилось. Зачем Андрей вчера приходил?
Боже, меня ведёт, сползаю по стеночке вниз, прикрывая глаза, чувствуя слабость и накатывающую волну едкого сожаления. Главное – не накручивать себя, иначе я опять провалюсь в депрессию. Потому что за маниакальной стадией всегда идёт депрессия. И неясно, что лучше.
Наконец, разлепив глаза, подхожу к зеркалу в ванной, умываюсь, чищу зубы, а сама думаю о вчерашнем вечере. Ведь всё было неплохо до того момента, пока не появился Андрей. Он вечно выбивает почву из‑под ног. Точнее теперь выбивает. Я его не простила и, наверное, не прощу уже никогда. Потому что он просто выкинул меня из жизни. А теперь пытается что‑то там начать сначала. Спивается, а его мать считает меня виновной в его проблемах с алкоголем. Это же я виновата, я так ужасна и не прощаю её идеального сына, который решил, что я буду калекой и ему со мной будет не по пути.
Он там катится на дно, а я всеми силами здесь пытаюсь с этого дна выбраться. Потому что если Олька получила физическую травму, то я по физике отделалась вполне себе легко. Но вот душевно… только месяц как перестала посещать сеансы психотерапевта, и ведь до вчерашнего вечера всё было хорошо. Вполне себе хорошо.
В дверь звонят. Вздрагиваю и иду открывать. Только бы это был не Андрей. И там оказывается не он. Зато его мама. Она смотрит на меня как на врага, я не успеваю ничего сказать, а она уже кричит. В чём‑то обвиняет. И с размаху влепляет мне пощёчину. Хватаюсь за лицо в ужасе от происходящего.
– Какая же ты дрянь! Ну ничего, мы на твоего хахаля заявление напишем. Будет знать.
– Кого? Что произошло?
Я совсем не понимаю, о чём она? А самое главное – за что?
– А то, что Андрюша в больнице. Ему эти громилы руку сломали.
– Какие громилы?
– А тебе, шалаве, лучше знать.
– Вы что такое говорите?
– А что? Думаешь, не знаю я? Плохо шифруетесь. То он сюда на простой машинке приезжает, то его мерседесы дорогущие забирают. Содержанка!
Я в шоке смотрю на бывшую свекровь и никак не могу понять, что она несёт. Какие мерседесы? Какая содержанка?
Я зависаю в дверях, а она уже успевает исчезнуть. Накрываю лицо ладонями и, шагнув в квартиру, захлопываю дверь. И как я теперь на учёбу пойду? Щека продолжает гореть, растираю ушибленное место и надеваю пиджак.
В универе стараюсь держаться от всех подальше. Анька сегодня прогуливает, и мы встречаемся с ней лишь после пар.
Олёхина с азартом рассказывает, как сходила на поэтический вечер какой‑то инстаграмной поэтессы, а когда замечает моё отстранённое состояние, допытывается до случившегося.
По мере моего рассказа она то хмурится, то едва улыбается, а потом выдаёт совсем не ясно для чего:
– Ты встретилась с Дорониным.
– Что? Кем?
– Доронин. Тот, чей телефон ты разбила. Такой высокомерный типчик, аккуратист, блин. Он, кстати, Дягилевский дружок и вроде как с Викушей нашей мутил. Дягилевы вечно за ним хвостиком ходят. Викуша, вообще готова ботинки ему вылизывать.
– То есть он мне соврал?
– То есть громилы, которые уложили твоего бывшего, скорее всего, его рук дело. Кстати, «Саламандра» – это его клуб.
– Его…
– Так, в обморок не падаем. Спокойствие, малыш, только спокойствие.
– Я спокойна, Ань, я так спокойна, ты не представляешь, насколько.
Сжимаю руки в кулаки. Он мне врал. Сочинял какие‑то сказочки верно думая, что я идиотка. А что ты хотела, Эля? Ты и есть идиотка!
