Пресыщенность ядом
– Мы же не пили, – шепчу, – мы чернику собирали. И не было никакого заключения. Ещё месяц назад не было!
– Вот и пособирали. Весело, Элька, так весело, что выть от этого веселья хочется.
– Может быть, можно что‑то ещё сделать… адвоката нанять другого.
– Думаю, там уже ничего не изменится. Всё уже решили где‑то сверху. Очень далеко от нашего с тобой мира.
Ответить мне на это нечем. Мы сидим так часа три. Болтаем, пьём чай, и я ухожу домой. Пока иду по тротуару, меня не покидает ощущение, что на меня кто‑то смотрит. Оглядываюсь, но позади никого нет. Паранойя какая‑то. Ускоряю шаг и почти забегаю в подъезд.
Мама встречает меня тёплым и вкусным ужином. Подробно расспрашивая о том, как прошёл день, и сильно расстраивается, когда узнаёт новость о следствии. И я её понимаю, самой тошно.
Глава 2
Смотрю в боковое зеркало и сдаю немного назад. Пара сантиметров отделяет меня от стоящей сзади груды металлолома.
Из машины охраны уже успевают выскочить верные церберы, искоса поглядывая на мои действия.
Что я, собственно, делаю? Втискиваюсь в ряд машин, в аккурат под знак «стоянка запрещена». Знаю, знаю, если проехать метров четыреста вперёд, то там будет свободное место, но у меня нет желания туда ехать. Я остановился здесь, а значит, и припаркуюсь тоже здесь.
Да, водителю, которого я подпёр, не повезёт, если он решит свалить отсюда раньше меня, но это его проблемы. И лучше ему не пытаться сделать их моими, ведь Артурио и Василий в мгновение ока будут спущены с поводка и подробно ему объяснят, что так делать не стоит.
Глушу двигатель и выхожу на улицу. Эта погода раздражает. Как кайфово было на яхте. Жара, тусы… А здесь? Полнейшее уныние. Но даже там мой вездесущий батя не дал мне оттянуться. Притащил обратно в Москву. Не сам, конечно, к чему пачкать руки? Его свита ему в помощь.
И вот я здесь. Помятый, с перекошенной рожей и не спавший почти двое суток.
Где‑то на пятом этаже пересекаюсь с Дягилевым, этот чёрт выглядит не лучше меня, опять зависал со шлюхами по клубам. В таких заездах я не участвую. Брезгую, мало ли где и кто в них побывал. Мерзость же.
Захар выставляет ладонь для рукопожатия, явно замечая мою отстранённую рожу.
– Слышь, белоручка…
Всё же здороваюсь с ним и сразу выдавливаю на руки антисептика. Откуда я знаю, где и с кем он тусил, хрен его знает, поэтому лучше перестраховаться.
Дягилев привык к моим закидонам и внимания уже давно не обращает. Ну, или делает вид.
– Смотри какая, – облизывая свою рожу, пялится на зад пробегающей мимо нас девчонки в отвратительных ботинках.
– Что за нафталин? Захарий? Она эти тапки, явно с покойной бабки сняла.
– Да ты не туда смотришь, на задницу смотри. Крутая деваха.
Приподымаю бровь, не видя ничего выдающегося. Дешёвые джинсы, в которые втиснута самая обычная жопа. Что я, жоп не видел? Бред.
– Посредственность.
– Я её здесь раньше не видел.
– А ты что, здесь всех знаешь?
– Ну с симпатичными мордами, сиськами и жопами – всех.
– Какой моветон, господин Дягилев. Разве матушка с батенькой не учили вас хорошим манерам?
– Слышь, ты чего такой козёл, ещё и с самого утра?
– Спать хочу. Но обещал «любимому» отцу быть сегодня здесь как штык.
– Ладно, буржуй, пошли похаваем.
– Бутылка минералки мне не помешает, – убираю руки в карманы, оглядываясь на ушедшую в конец коридора девчонку. – Хотя лучше бы джина.
– Так поехали.
