Призрак Одетты. Книга седьмая

Яков снова кивнул в ответ, и Герман будто это увидел.

– Слушай еще тут… – поспешно заговорил Герман. – Ты там не обижайся. Я знаю, что ситуация непростая, но мы что‑нибудь придумаем. Просто как‑то странно, что ты стал таким. Как будто у тебя самого раздвоение личности.

Теперь настала очередь Якова посмеиваться и шутить.

– Не переживай, Гер, – сказал он бодро. – Я просто немного запутался. Я всё тот же, и я всё еще твой младший брат. Вот разберусь с этим, и мы загуляем с тобой на всю ночь, как прежде.

– Это ты говоришь или твоё альтер эго? Если что, у нас с Яковом есть пароль.

Яков снова залился смехом:

– Можешь быть уверен: я один, и другой стороны у меня нет.

– Тогда пароль, – потребовал Герман.

Яков улыбнулся и пустил в ход заученные строки, подгоняемые голосом брата:

– В мире нашем всё одно. Куда ни глянь, а всё дерьмо.

– Ты да я, рассвет, закат. Колокольни звон, набат.

– Это всё прекрасно, да. Это всё, и ты да я.

– Остальное всё равно, всё одно и всё дерьмо.

– Только ты и я, да свет дня пригож.

– А вообще и ты дерьмо, только я хорош.

Раздались облегченные смешки, и Яков поспешил попрощаться, обещав Герману позвонить завтра утром.

Положив телефон на тумбочку, Яков вышел из ванной комнаты и снова выглянул в сад. Взор его то и дело тянулся к густым ветвям ивы, прикрывающим, как плотным занавесом, огромный белый камень, чуть касаясь удлиненными листьями гладкой поверхности искусственного пруда. Морской ветер шевельнул листву, и Якову померещилось, что на валуне в глубине зарослей кто‑то сидит. Не раздумывая, он поспешно вышел из спальни и направился к выходу, стараясь избегать лишнего шума. Спустившись в пустую гостиную, он вышел на террасу, а оттуда в сад. Со стороны моря снова подул холодный ветер, раскачивая непроходимые ветви плакучего дерева. В груди Якова заколотилось так, что он подумал, будто звон его сердца слышен во всём саду. Он на цыпочках пересек тропинку, обошел дерево с другой стороны и аккуратно раздвинул зеленый занавес. Уютное убежище оказалось намного пространнее, чем он себе представлял. Белый гладкий камень с плавными мягкими выемками напоминал удобное ложе. Бледный отблеск дневного солнца ломкими бликами ложился на камень, делая гладкую поверхность визуально рыхлой. На этом добротном ложе вполне хватило бы места даже для двух пони, но сейчас на нем удобно растянулась только одна девушка. Она лежала на животе, скрестив лодыжки и рисуя пальцами на поверхности озера причудливые узоры. Широкое льняное платье фиалкового оттенка, чуть доходившее до колен, мягко выделяло линии ее фигуры. Волосы, заплетенные в слабую растрепанную косу, покоились вдоль позвоночника, подчеркивая ее ровную статную спину. Яков много раз видел Лолу в самых откровенных спортивных нарядах, но никогда прежде линии ее фигуры не были столь волнующими, как сейчас. Всё те же белые лодыжки и та же мраморная кожа на чуть приоткрытых плечах, но всё же это уже была совсем другая девушка. Яков сразу же понял, что сейчас имеет дело с другой. На мгновение он застыл от переполнявших его мыслей. Начать говорить с ней как с Лолой или сразу же признаться, что знает правду? А что если она испугается и больше никогда не выйдет к нему? Каждая секунда промедления была равносильна утекавшим сквозь пальцы жемчужинам. Яков безумно боялся, что эта незнакомка снова исчезнет. Поэтому он сделал глубокий вдох и продолжительный выдох, а затем шагнул под зеленый шатер.

– Привет, – спокойно поздоровался он. – Отдыхаешь? У тебя здесь очень уютно.

Девушка вздрогнула и мигом поднялась, усевшись на колени, но всё еще оставаясь к нему спиной.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, и голос ее звучал не то сурово, не то испуганно.

– Вышел прогуляться в саду. Я был уверен, что найду тебя здесь.

Девушка не оборачивалась.

– Можно мне присесть? – спросил Яков, подойдя чуть ближе.

– Можно. Только я всё равно сейчас уже ухожу.

– Уже? Побудь еще немного рядом.

Яков присел на камень, и, видя, что собеседница избегает смотреть на него, чуть развернулся в противоположную сторону. Спины их слегка соприкасались, и Яков ощущал на своей шее легкое касание ее развевающихся на ветру волос.

– Я смотрю, ты часто тут бываешь, – сказал Яков.

– Нет. Только когда мне хочется побыть одной и привести мысли в порядок.

– Извини, что нарушил твоё уединение, но ведь ты позволишь мне остаться ради исключения?

– Как хочешь. Ты ведь гость.

Голос девушки звучал как музыка: укачивающе и мелодично. Никаких острых фраз, сарказма в голосе, раскатистого смеха.

– Сегодня ночью я видел, как ты гуляла здесь с Остином. Я сразу понял, что это ты.

– В каком смысле? А что, ты ожидал увидеть здесь еще кого‑то, кроме меня?

– Нет, но… – начал было мямлить Яков, но тут же взял себя в руки. – Можно мне говорить с тобой честно? Говорить всё, что я думаю?

В воздухе заиграла волнующая пауза. Девушка молчала, и Яков слегка повернул к ней голову.

– Я могу говорить откровенно? – повторил вопрос Яков.

– Главное, чтобы ты потом об этом не пожалел, – тихо последовал ответ.