Пробуждение Рассвет. Том 4

Когда ее любовник зашевелился, девушка застонала сквозь сон, крепче прижимаясь к молодому мужчине. Ей вовсе не хотелось просыпаться, и уж тем более – отпускать его. С ним ей всегда спалось спокойнее, и чувство невообразимой безопасности окутывало ее, стоило ей оказаться рядом с Марком.

– Лин, мне пора идти… – тихо, очень мягко прошептал ей мужчина.

Девушка нехотя разлепила глаза и подняла взгляд от его мускулистой груди на его лицо.

– Останься… – попросила она. – Пожалуйста?

Марк улыбнулся, поцеловал ее в лоб и мягко отстранился, поднимаясь с узкой кровати.

– Мне пора на смену. – сказал он, натягивая одежду. – Да и тебе пора возвращаться, а то твои родители могут заподозрить неладное.

– Да к черту их! Мне девятнадцать, в конце концов! – возмущенно фыркнула Лин, садясь на кровати. – Мне надоело бегать на цыпочках!

– Детка, ты прекрасно знаешь, что твой отец не одобрит наши с тобой отношения. И не стоит злить его. В конце концов, он один из Совета…

– К дьяволу Совет! Мы сидим в этой чертовой дыре уже сколько… пять? Шесть лет?!

– Зато мы живы.

– Мы даже не знаем что происходит на поверхности! – девушка взъерошила волосы. – Я хочу увидеть солнце! Я хочу почувствовать ветер!

Марк завязал шнурки своих армейских ботинок и посмотрел на нее, чуть наклонив голову. В порыве нежности он обнял ее, прижимая к себе, и поцеловал ее в висок:

– Лин, детка, не заводись. Ты прекрасно знаешь протокол.

– К чертям собачьим протокол! И всех этих яйцеголовых! Они до сих пор не могут объяснить что произошло!

– Это не значит, что они не пытаются разобраться в этом.

Лин подняла на него грустный взгляд, изучая его красивое, мужественное лицо, покрытое щетиной, его добрые темно‑серые глаза и коротко стриженые светло‑русые волосы.

– Давай сбежим отсюда, а? – прошептала она.

Марк усмехнулся и покачал головой, поглаживая ее по копне густых каштановых волос.

– Ты сама знаешь, что это невозможно. – вздохнул он.

В карих глазах девушки отразилась вся печаль мира:

– Ты невыносим! – буркнула она, отпихивая его от себя и соскакивая на пол.

Мужчина наблюдал за ней с долью жалости – он прекрасно понимал ее желание вернуться на поверхность. Пока она одевалась, он думал о том, чего они оба были лишены. Марк был всего на два года старше Лин, и он прекрасно помнил что происходило, когда его отец – сержант спец подразделения – притащил его вместе с собой в этот бункер.

В то время творился хаос, и те, кто был доставлен сюда в первую очередь, являли собой влиятельных людей со всего мира. Это был десяток самых важных политиков Евросоюза, их семьи, охрана и несколько десятков ученых самых разных сфер.

Помимо них в бункер попали и военные – те, кто был приписан к этой точке для защиты, а также некоторые семьи; инженеры и специалисты технических профессий; дополнительный персонал для обеспечения функционирования бункера.

Среди жителей бункера их спасительная нора называлась никак иначе, как Эдем. Но таковым, отнюдь, не являлась.

Лин затянула пояс на красивом сатиновом платье и сунула ноги в самые обычные кеды.

– Иди, играй в солдатиков! – фыркнула Марку девушка, направляясь к двери.

Мужчина вздохнул и шагнул следом, поймав ее за руку и притянув к себе. Впившись в ее губы поцелуем, он держал ее столько, сколько ей потребовалось, чтобы расслабиться. Наконец, он отстранился и улыбнулся ей:

– Ты такая забавная, когда злишься! – тихо рассмеялся он.

Лин надула пухлые розовые губки, скрестив руки на груди.

– А ты дурак, если считаешь, что нас выпустят когда‑нибудь наружу. – сказала она едко. – Или мы сбежим, или проживем в этих серых стенах всю оставшуюся жизнь – иного не дано!

– Лин… – Марк покачал головой. – Детка… наверху опасно.

– Ты сам видел? Лично наблюдал, что штормы не прекратились и что все это дерьмо продолжается?

Молодой человек вздохнул, сдаваясь:

– Нет.

– Вот именно! Нам могут врать, а ты веришь! Я серьезно тебе говорю, что нам стоит рассмотреть вариант побега. Нас не выпустят эти старые параноики. А жить в бункере я больше не хочу!

– Твой отец…

– Да к черту моего отца! – Лин вспылила с новой силой, хотя постаралась скорее прошипеть эти слова, а не закричать, как ей хотелось. – Он достал уже опекать меня! Я не хочу жить здесь до самой смерти!

– Лин… – Марк покачал головой, погрустнев. – Нам не дадут пройти мимо четвертого блокпоста.

– Ты даже не хочешь попробовать!

– Ты понимаешь, чем это грозит нам, если нас поймают на попытке сбежать?

Девушка скрестила руки на груди и отвернулась. Ей не хотелось признаваться ему, что ее страшила сама мысль о попытке прорваться на поверхность. Но нагнетающая мрачность бункера ее пугала еще больше. Хоть она и являлась дочерью высокопоставленного политика, входящего в Совет, она уже работала в одной из лабораторий. И те крупицы информации, которые она узнавала о происходящих в бункере экспериментов и исследований, приводили девушку в неописуемый ужас.

Лин была смышленой, образованной и усердной, но в глубине души она давно подозревала, что Совет и высшее командование, возглавляющие жителей их бункера, скрывали от всех правду. Более того, ей переставало нравится и то, что в каждой рабочей группе выделялся человек для слежки за всеми, кто работал над тем или иным проектом. Что‑то в этих Наблюдателях всегда казалось Лин подозрительным.

Среди жителей давно начали прорастать крупицы паранойи, и порой встречались случаи, когда люди исчезали на долгое время. Девушка всегда думала, что кто‑то мог что‑то сказать, или выразить мысль, которая могла показаться Совету идущей против их взгляда на происходящее.

Жители старались держаться подальше от внутренней политики бункера и преимущественно занимались своей работой.

Биологи изучали данные о подопытных животных и растениях, содержащихся в недоступных для большинства помещениях. Аграрное подразделение, где выращивались овощи и фрукты, тесно сотрудничало с биологами, регулярно передавая им образцы почвы и выращенных продуктов. Военные отвечали за безопасность каждого из множественных секторов, пресекая возможность свободно перемещаться между некоторыми особо важными подразделениями.

Но самыми важными считались физики и химики, которые изучали прошедшие шторма и пытались понять к чему они могли привести на поверхности.