Проклятие жизни и любви. Книга третья

– Теперь вспомним мое детство, мама. Младенчество я, естественно, не помню. В моей памяти сохранились лишь некоторые детали, и тогда мне был уже почти год. Я не любила ходить и все время ползала. Мы с Леоном много играли в гостиной на ковре, любили баловаться и шалить. Я помню, как ты боялась моих сил. Ты всегда хотела, чтобы у меня было обычное детство, чтобы я бегала со своими сверстниками в детском саду, но ты не могла дать мне этого, ведь моя природа была иной. Ты злилась, много раз представляла, какой была бы наша жизнь без магии. Ты винила себя во всем случившемся: если б тогда ты осмелилась покончить с магическим миром навсегда, то твоя жизнь, да и моя, были бы намного проще. Но ты не виновата, мама…

Я вновь подсела к ней ближе, но на этот раз она не отодвинулась. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Ее взгляд был по‑прежнему пуст и мрачен. Но я не могла просто сдаться.

– Мама, твоя забота помогла мне стать такой, какая я есть сейчас. Именно ты вложила в меня свою душу, ты поддерживала меня, когда мне было плохо, ты помогала, когда мне было тяжело, ты обнимала, когда мне было одиноко и страшно. Ты защищала меня, несмотря ни на что. Ты даже отправилась туда, откуда, возможно, никогда не смогла бы выбраться. И все ради меня…

Я поняла, что больше не могу сдерживать себя. Слезы подступили, мгновенно застлав глаза. Зрение помутнело, и тут я почувствовала, что мама вытерла своей рукой слезу с моего лица. Я подняла голову и удивленно посмотрела на нее.

– Вики, – проговорила она вдруг.

Я поняла, что следую по правильному пути.

– Мама, ты должна вновь впустить любовь в свое сердце, ты должна бороться с тем злом, что проникло в него.

– Я устала бороться, Вики… На протяжении стольких лет я боролась за свою жизнь, за благополучие своей семьи, за счастье своей дочери. Я устала бороться…

– И поэтому ты решила спрятаться в этом эмоциональном коконе? Ты решила, что если станешь такой, как сейчас, то будет проще? Нет, мама! Все гораздо хуже: ты собственноручно обрекла меня на ту же жизнь, которой жила сама. Та же бесконечная борьба за благополучие семьи, ведь ты и есть моя семья. Я не могу смотреть на то, как ты, поддавшись заклятию, творишь беспредел, сея хаос и разруху в людском мире. Ты моя мать – ты мой пример!

Последние слова я произнесла особенно громко. Мама стала часто моргать, возможно, тоже пыталась сбить подступившие слезы. Мне нельзя было поддаваться эмоциям, но именно это и произошло сейчас. Я взяла себя в руки и вновь заговорила:

 

«Сердце черное, словно ночь,

Избавь от страшного яда кровь,

Заклятие уйдет бесследно прочь,

Вернув сознанию ясность вновь».

 

Я вспомнила, что именно прочитала в книге, которую мы с Леоном листали какое‑то время назад. Текст, который был тайным посланием, гласил: «Открыть черное сердце можно только любовью. Заставь прочувствовать ее, и тебе откроется тайная дверь. Но будь осторожна, игнорируй любые попытки сбить тебя с намеченной цели. И когда ее сердце откроется, прочитай особые слова. Спаси ее, Вики».

Я открыла глаза и то, что увидела дальше, запомню на всю оставшуюся жизнь: тело мамы засветилось, ярче всего была точка, расположенная где‑то в районе солнечного сплетения. Мама поднялась на несколько метров от земли, раскинув руки в разные стороны. Свет становился все ярче, и я уже не могла смотреть вверх. Я зажмурилась, в глазах потемнело. Потом снова вспышка света, и вновь темнота. Когда я попыталась открыть глаза, то поняла, что нахожусь в своей комнате, все еще лежа на кровати. Леон сидел рядом, крепко схватив меня за руку, папа стоял позади него, и его взгляд был довольно испуганным, Билл же, как обычно, стоял поодаль, около окна.

Я медленно осмотрела каждого, все еще не до конца понимая, где нахожусь и что произошло.

– Вики, как ты? – спросил папа с волнением.

Перед глазами все еще бегали белые точки от яркого света, и я попыталась их отмахнуть, но тщетно. Билл и Леон наблюдали за мной безмолвно.

– Где мама? – наконец спросила я.

– Вики, ты ничего не помнишь? – взволнованно проговорил Леон.

– Вы не понимаете, я спасла ее! – мне казалось, что я говорю слишком тихо, хотя я кричала во все горло. – Она вернулась! Она любит меня!

Леон отпрянул, уступив место папе, который крепко обнял меня.

– Вики, тебе снился плохой сон, – начал он неспешно. – И мы не могли разбудить тебя…

– А после ты стала светиться, – перебил отца Леон. – Ты поднялась на несколько метров вверх от кровати и через мгновенье рухнула на нее, будто кто‑то резко вновь включил гравитацию. Но ты оставалась неподвижной, пока не открыла глаза.

Я не понимала, что все это означает. Я отчетливо помнила цель, к которой шла, но неужели я все‑таки свернула и не дошла до конца. Я посмотрела на отца.

– Простите меня за это, – и я исчезла.

Я перенеслась в подземный мир, использовав прием, которому меня когда‑то научил папа: исчезать, заметая следы. Они не найдут меня в ближайшие пять минут, а может и десять. У меня есть немного времени, чтобы проверить все. Я не могла сойти с ума. Нет! Только не сейчас…

Я шла мимо камер одной из тюрем подземного мира и заглядывала в каждую. Я видела, как выглядит камера мамы, но дело в том, что тут все камеры одного типа. Я заглянула сквозь металлические прутья и увидела Тома, бездвижно сидящего в углу.

– Том, – негромко позвала я его. Но он не отвечал.

Мне стало больно от того, что он находится в таком состоянии. Он стал мне хорошим другом, он единственный, кто интересовался моей жизнью в последние несколько лет.

– Том, – вновь позвала его я.

Том откинул голову назад, но так, что немного не рассчитал силу и слегка пробил затылком стену. По шее потекла алая кровь, но Том не мог поднять руку и закрыть рану – сил едва хватало, чтобы держать голову. Он сфокусировал свой взгляд на мне. Кровь продолжала течь, и я поняла, что он совсем ослаб.

– Вики, что происходит? – по слогам и очень медленно произнес Том. – Почему мы здесь?

Он часто сглатывал, но во рту пересохло, отчего он постоянно закашливался.

– Том, я все тебе объясню. Но сначала мне нужно найти маму, – проговорила я быстро. – Тебе придется еще немного потерпеть. Обещаю, я вернусь за тобой.

Я поплелась дальше, стараясь не задумываться ни о чем другом. Моя совесть говорила, что нужно вернуться к Тому и помочь ему, но мой разум кричал, что сначала необходимо найти маму.

Наконец‑то я добралась до нужной камеры. Мама лежала на кушетке, на той же, что я видела в своем сознании: руки раскинуты в разные стороны, голова слегка свисает с края, как и правая нога.