Проклятие жизни и любви. Книга третья

– Мама! – не сдержавшись, воскликнула я.

Я стала трясти металлические прутья и замок, пытаясь их открыть. Но не получалось. Злость во мне набирала все новые обороты, и я, закрыв глаза, стала создавать сильный и довольно большой энергетический шар. Когда держать его в узде у меня уже не хватило сил, я направила заряд на металлическую дверь, и та мигом разлетелась на мелкие куски. Но мама даже никак не отреагировала на столь громкий шум.

Я быстро вошла, но почему‑то остановилась.

«А вдруг она не вернулась в ясное сознание… вдруг она вновь причинит мне боль… вдруг вновь заставит страдать…»

Мне было очень страшно, мой взгляд все еще был прикован к маме. Руки судорожно тряслись, и я даже не могла понять, из‑за чего больше: от внезапно охватившего страха или от большого размера энергетического шара. С трудом преодолев страх, я стала двигаться в сторону бездвижно лежащей на кушетке мамы. Когда я подошла настолько близко, что стало видно ее лицо, я обомлела: глаза ее были открыты и устремлены в одну точку.

Я мигом бросилась к маме, но она никак не отреагировала. Ее пустой взгляд все еще был накрепко прикован к темному потолку.

– Мама, – прошептала я, упав на колени и склонившись к ее голове. – Почему?

Я взяла ее за холодные руки и крепко сжала их. Слезы уже давно текли из моих глаз, медленно стекая по щекам и падая на мамины волосы. Я не могла отпустить ее, не могла позволить ей вновь бросить меня. Я еще крепче сжала ее ладони и закрыла глаза. В памяти мгновенно возникли лучшие моменты, связанные с мамой, мое детство, наш дом и лица всех родных. Я зажмурилась еще крепче, и из моих рук полился красный свет, мигом охвативший все тело мамы без остатка.

Я продолжала сидеть на коленях, горько плача и сжимая руки мамы, пока не услышала голос отца:

– Вики, остановись. Ты сделала все, что могла. Отпусти ее…

Он оттянул меня от мамы, и мое сознание тут же поглотила темнота.

 

Я не знаю, сколько прошло времени, но, когда я открыла глаза, то была уже не в подземном мире: я лежала в своей кровати. Голова довольно сильно болела, будто совсем недавно на ней кто‑то яростно вымещал свою злость; руки и ноги ломило, как при сильной лихорадке. Я села в кровати, почувствовав легкое головокружение, и медленно оглянулась. За окном ночь, а пасмурная погода делала эту ночь более темной и ужасающей. В комнате горел ночник, верхний свет был выключен, а на тумбе рядом с кроватью лежал поднос с «томатным соком» и бутербродами.

Я попыталась встать, но тело меня не слушало. Оставаясь сидеть, я громко позвала отца. Но в комнату вошел не он.

– Том? – удивленно произнесла я, пристально смотря в его карие глаза.

– Привет, малышка Вики, – ответил он с нежностью в голосе.

Он подошел ближе, я протянула к нему руки и крепко вжалась в его тело.

– Ты в порядке? – спросил он, все еще не выпуская меня из своих объятий.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – я слегка отклонилась и, увидев его широкую улыбку, тоже улыбнулась.

– Все хорошо, Вики. И это благодаря тебе…

Я чувствовала смятение и неуверенность в его словах до тех пор, пока в дверном проеме не появились мама и папа. Я потеряла дар речи: мама была свежа и бодра, в глазах, вместо недавнего страха и боли, вновь читались любовь и забота. Папа тоже слегка изменился: пропали задумчивость и отрешенность во взгляде, теперь на лице сияла милая улыбка.

Я сидела на кровати и оглядывала всех по очереди. Мама вошла в комнату, бросив мимолетный взгляд на отца и Тома. Они медленно кивнули и покинули комнату, предоставив нам с мамой время наедине, чтобы мы смогли поговорить.

Мама подошла ближе, присела на кровать и виновато опустила голову. Ей было трудно начать разговор, и я это чувствовала. Она корила себя за все, что произошло за последние годы. Она винила только себя. Но ведь она ни в чем не виновата, и теперь я это знала наверняка. Также я ошибочно винила во всем и себя. Но зачинщиком всех наших бед оказался совершенно другой человек.

– Мама, – проговорила негромко я, и она резко подняла голову. Теперь ее глаза больше не выглядели дикими, она была прежней, только вот кожа стала еще более бледной.

– Вики, я знаю, что мне не хватит и бессмертия, чтобы загладить вину перед тобой, – начала она все тем же виноватым тоном. – Нам об очень многом нужно поговорить, милая. Мне так много нужно тебе сказать. Ответь, ты готова меня выслушать?

– Всегда, мама…

Она продолжала пристально смотреть мне в глаза.

– Знаешь, а ведь я помню каждую мелочь, которую совершила, находясь под воздействием сил зла. Я заставляла страдать многих людей, я причиняла им боль, со злорадством издевалась и получала от их страданий некое удовольствие, – мама опустила голову. – Сейчас я даже вспоминать этого не хочу. Мне очень больно. Но это делала именно я.

– Ты была под действием тьмы, мама, – начала было я, но мама меня прервала:

– Вики, это меня не оправдывает. Я сдалась, я поддалась этому злу лишь потому, что устала от такой жизни. Я устала от проблем и забот, устала от постоянной борьбы. Но самое главное даже не в этом…

Мне стало очень любопытно. Я сидела на кровати, слегка наклонившись к маме. Мама же сидела ровно, бросая быстрые взгляды то на дверь в комнату, то на меня. Я понимала, что ей сейчас крайне обидно за то, что уже ничего нельзя исправить. Но ей нужно высказаться, и я была готова ее слушать.

– Я помню день своего обращения, – начала несмело мама. – Все произошло так быстро, что я даже не сразу поняла это. Но, когда открыла глаза, то почувствовала, будто моя сила смешалась с чем‑то мне незнакомым. Ведьма внутри меня стала отталкивать вампира, стала сопротивляться ему. Но я смогла усмирить обоих, – мама остановилась и вновь посмотрела на дверь. Создавалось впечатление, что она не хотела, чтобы кто‑то еще услышал ее рассказ. Я взяла ее за руку, мама слегка вздрогнула и продолжила: – Спустя несколько дней, я начала изучать информацию о вампирах в одной из библиотек поздемного мира и нашла там тот листок, что когда‑то принесла с собой из «Врата Солнца». Вики, в тот день я узнала, что ведьмам тоже подвластно бессмертие. Мне необязательно было становиться вампиром, терять свои душу и человечность, чтобы быть всегда рядом с тобой. Достаточно было всего одного заклинания. Да, в этом варианте тоже были свои нюансы, но в тот момент меня полностью охватила злость. Я разозлилась настолько сильно, что отдалась во власть гневу.

– Мама, но ты стала такой из‑за заклятия…

– Да, Вики, из‑за заклятия. Ведь именно эта информация выбила у меня из‑под ног почву.

– Нет, мама, – вновь возразила я. – На тебя наложили заклятие, очень сильное и сложное.

– Не понимаю тебя, Вики…

– Адамант предал нас, мама. И именно он наложил на тебя заклятие «черной души». А я сняла его, когда подчинила тебя своей воле.

– Адамант? – медленно повторила мама.