Проклятие жизни и любви. Книга третья

Но тут уголки маминых губ расплылись в широкой улыбке, за которой последовал громкий, почти истерический смех.

– Неужели вы действительно думали, что я растаю от столь «нежных» слов, – она издала короткий смешок и вновь стала серьезной. – Простите, но мы и так потеряли много времени, болтая с вами, – мама взяла Тома за руку. – И еще одно: лучше не ищите нас. Ваши жалкие попытки вернуть все на свои места вновь увенчаются неудачей. Я не хочу, чтобы меня спасали. Я наконец‑то обрела свободу.

И они переместились. Билл дернулся вперед, чтобы переместиться за ними по следу, но папа его остановил.

– Не сейчас, – проговорил отец и указал в мою сторону.

Я упала на колени, поддавшись порыву слез. Меня раздирала боль. Том, я подвергла его опасности. Пытаясь спасти маму, я потеряла и Тома. Почему мама не хочет вернуться? Ее последняя фраза крутилась в голове, словно заевшая пластинка. Неужели свобода действий и выбора, свобода от всех правил и обязанностей дороже благополучия собственной дочери.

Папа подошел ближе и обнял меня. Он не проронил ни одного слова, ведь понимал, что слова сейчас лишние.

В комнате появилась тетя.

– Талина, где ты была? – громко спросил Билл. Злость сейчас выступила как результат отчаяния.

– Это не важно, – и она заметила, что кровать пуста. – А где Ира?

– Это не важно… – лишь повторил Билл.

 

Решив, что за сегодняшний день и так произошло много потрясений, я легла спать. Меня долго мучили надоедливые мысли, не давая попасть в мир снов. Я хотела побыстрее заснуть, забыть о том, что произошло, но не могла.

«Как же так. Почему мама так поступает со мной? За что мне выпала такая сложная доля?» – думала я, лежа в кровати.

Я понимала, что маме по жизни тоже досталось: она стала ведьмой не по своей воле. Ее и ее семью преследовали многие враги, мама несколько раз была на грани между жизнью и смертью, еле успевая спастись. Я жалела ее, ведь на ее долю тоже выпало немало. Но все равно, это не дает ей права отказываться от семьи, отказываться от меня. Сейчас она просто бежит от проблем, от возможных новых нападений. Ох, как же тяжело. Это как две стороны одной медали. Я и понимаю выбор мамы, и осуждаю его.

Я почувствовала, что Леон лег рядом и обнял меня. Ощутив его тепло, я расслабилась и наконец смогла уснуть.

 

ГЛАВА 4: «ТЕЛЕПАТИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ»

 

Два дня все в доме не находили себе места: Билл переживал за Тома, ведь его голод может оказаться куда сильнее голода мамы. Ведь Том – жестокий вампир по натуре, и под влиянием негативных мыслей может натворить неисправимое. Папа и тетя пытались телепатически связаться с мамой, но ничего не выходило. До недавнего времени…

Я лежала на кровати, находясь в подавленном состоянии. Думала о той жизни, которая могла бы быть у меня без магии. В голове внезапно возник мамин голос, а после появилась и картинка: мама и Том. Я даже понять не успела, как погрузилась в мир телепатической связи: я будто оказалась в голове у мамы, будто видела то же, что и она. Параллельно этому я слышала, как Леон вошел в комнату, попытался меня разбудить, но ничего не вышло – я будто была уже вне своего тела. Леон позвал отца и Билла, они вместе старались разбудить меня, а я уже давно блуждала среди маминых мыслей.

 

Мама и Том стояли возле лесной чащи, окруженные хвойными деревьями. Они наблюдали за жителями небольшой деревни, пытаясь остаться незамеченными.

– Ирина, ты хочешь дождаться ночи? – спросил Том, вновь оглянувшись.

Мама посмотрела ему в глаза, и я заметила, что взгляд Тома все еще омрачен темнотой и злобой.

– Нападать днем будет не лучшим решением, – произнесла мама, обнажив белоснежные клыки. – Хоть я и очень голодна.

Том одобрительно кивнул и взял маму за руку. Она смотрела на него опустошенным взглядом, в нем не было ни любви, ни злости, ни ненависти – совершенно ничего. Раньше такой взгляд был редкостью для мамы, ведь она любила своих родных, любила папу и Тома, любила меня.

Они несколько часов подряд наблюдали за безмятежной жизнью деревенских жителей, которые даже не подозревали, что этот день для большинства из них окажется последним.

Начало темнеть, солнце опускалось вновь за горизонт, оставляя на поверхности земли лишь постепенно убывающие оранжевые лучи. И вот наступила ночь: опасное для людей и самое подходящее для вампиров время. Ведь в темноте вампиры чувствуют себя уверенней, им проще скрываться и охотиться. Ночь – это их время.

– Пора, – лишь проговорил Том, но мама его остановила.

– Нет, Том. Мы с тобой должны действовать сообща, – она даже не смотрела ему в глаза. – Используй нашу связь.

– Что у тебя в планах, Ирина?

– Нечто очень интересное, – мама протянула каждое слово и ядовито улыбнулась.

Я чувствовала ее радость от предвкушения того, что будет происходить дальше. Она считала себя сильной и неуязвимой, считала себя «Хозяйкой Тьмы», хоть раньше напрочь отрицала этот титул.

Вновь взглянув сквозь ветки на полосу деревянных домиков, в которых уже погас свет, мама жадно облизнулась. В ее мыслях проскочило нечто ужасное, чего я совсем не ожидала уловить: мама убивала не из‑за того, что хотела есть, не из‑за голода, она убивала ради удовольствия. Ей нравилось, когда невинные и слабые люди просили ее о пощаде, молили о спасении.

Я не хотела видеть это, но самовольно отклонить телепатическую связь была не в силах.

Подав сигнал Тому, мама медленно вышла из засады, в которой они провели долгие несколько часов, и бесшумно направилась к деревне. Том последовал за ней, изредка оглядываясь назад. Подойдя ближе к первому из домов, они оба остановились. Взламывать замок вампиру не было необходимости, и я поняла, что мама и Том попадают в дома посредством силы перемещения.

Том посмотрел на маму, та кивнула, и они оба растворились. Когда тьма рассеялась, то передо мной воцарилась такая картина: мама стоит около кровати пары пожилых людей, которые мирно спят в своей постели, и пристально сверлит их тела своим прожигающим взглядом. Том остался у двери, бормоча что‑то себе под нос. Мама медленно подкрадывается к жертвам, наклоняется к их лицам и громко произносит:

– Ужин подан.

В ту же секунду люди открывают глаза и замирают в удивлении. Мужчина пытается встать, а женщина, схватив его за руку, начинает истошно кричать. И я поняла почему: мама показала свои клыки. Схватив женщину за горло, чтоб та перестала кричать, мама впивается зубами в ее шею, без стеснения издавая громкие звуки наслаждения.