Прорыв реальности

– Это правда? – спросил его Женька, повернувшись к нему.

Вместо ответа тот молча отвернулся. И только сейчас, взглянув на лейтенанта, Женька с удивлением увидел, что несмотря на свой молодой, почти юный возраст – вряд ли ему было больше двадцати трех лет, его виски были ослепительно белые от седины, а глаза – в темной сетке морщин, что делало его на вид гораздо старше и суровее.

Он был как будто воплощением тяжелой не проходящей печали.

Другой сопровождавший его военный – тот самый парень, который первым увидел его, был полной противоположностью грустного и замкнутого лейтенанта – веселый и, судя по всему, довольно болтливый – он периодически отпускал какие‑то шуточки, по поводу немцев, хода боевых действий, или по поводу Женькиных мокрых штанов, глядя на которые он постоянно прыскал со смеху. Всячески стараясь сдерживаться, солдат зажимал рот ладонью, но ему это плохо удавалось. Видимо он находился в таком возрасте, когда ему еще было трудно справляться со своими эмоциями.

Когда солдат увидел, что спутники не обращают на него внимания, он слегка опустил голову, потом стал что‑то вполголоса напевать про себя. Скоро Женька различил слова его песни: «Тюх, тюх… Разгорелся мой утюг… Все равно ты будешь мой, никуда не денешься!»

Некоторое время они шли через лес, и, чувствуя какое‑то сочувствие к лейтенанту, с которым случилась такая беда, Женька несколько раз пытался с ним заговорить, чтобы вывести его из угнетенного состояния, задавал вопросы, но тот либо отрицательно качал головой, либо сухо бросал Женьке:

– Отставить разговоры… Прекратить болтовню… Вперед!

После нескольких таких суровых выговоров молодой солдат тоже приумолк и грустно понурив голову, поплелся сбоку, придерживая рукой ремень ружья, которое висело у него за спиной и постоянно норовило соскользнуть с его узких плеч.

– Да – вполголоса наконец пробормотал Женька, не выдержав молчания – к своим попал, и вот на тебе, здрасте… Я что реально под конвоем сейчас? Я же не преступник и не дезертир!

Несколько минут после этого они шли молча. Иванов, который шел сбоку, был более разговорчив, чем его спутник, и видно ему не терпелось выложить Женьке все, что с ними произошло недавно.

– Из окружения мы вышли, ‑сказал он, спустя немного времени.– Второй день ничего не ели, дойти бы побыстрее.

– Так вы тоже своих ищете? – спросил Женька

– Ну да. Здесь говорят наши недалеко… Иногда канонада даже слышна. Линия фронта где‑то здесь… Значит мы совсем рядом. Скоро дойдем.

– А кто это говорит?, – спросил его Женька, взглянув на молоденького солдата, и слегка улыбнувшись от мысли, что его собеседник, находясь на краю гибели может шутить и улыбаться.

Правда, обстановка вокруг не предвещала никакой опасности. В лесу было тихо, солнце ярко светило на голубом безоблачном небе, и даже не верилось, что где‑то рядом идет страшная война и погибают люди.

– Послушай, ‑неожиданно спросил его молодой солдат, подойдя поближе. – А у тебя девушка есть?

– Ну да, – смущенно ответил тот. – Сказать по правде, я ее где‑то здесь в лесу потерял.

– Как это?

– Да вот вошли мы сюда с ней вместе, а потом она неожиданно исчезла.

– Вот оно что! – Протянул тот и озабоченно добавил: – Ты думаешь, ее немцы взяли, да?

– Не уверен… Скорее всего она осталась на месте, только это я куда‑то провалился, а потом она убежала.

– Понятно… Поссорились, значит? Но ты не переживай! – Ободряюще сказал он и дружески хлопнул его по плечу. – Сейчас мы ее отыщем и, конечно же, вы помиритесь.

– Да нет, мы с ней вроде не ссорились.

Но тот, не слушая его продолжал:

– У меня вот тоже девушка есть. Еще с раннего детства в меня влюбилась… Я когда ее первый раз в жизни встретил, она в меня грязью стала швырять, и я еще тогда подумал: «А с чего бы это?» Так с тех пор за мной и бегает…

– Ясно, – улыбнулся Женька. – Ну а ты что?

– Я сейчас не об этом думаю, – улыбнулся тот. – Моя цель – победа над фашизмом. Вот немцев разобьем, тогда и поженимся!

– Вы их обязательно разобьете, но не сейчас, а почти через четыре года. В сорок пятом. Девятого мая в Москве парад будет в честь Победы.

– Хотелось бы тебе поверить. Хотя пока что‑то все наоборот получается. Но ты знаешь, – заговорщически добавил он, наклонившись к самому его уху, чтобы не слышал лейтенант. – Она обещала, что обязательно меня дождется. Хорошая она, все‑таки… Ее Люська зовут.

Женька бросил на него молниеносный взгляд, но сказать в ответ уже ничего не успел.

– Стойте! – Вдруг услышали они голос позади себя.

Оглянувшись, они увидели, что лейтенант остановился и стал напряженно всматриваться вдаль.

– Что случилось, товарищ лейтенант? – шепотом спросил Иванов.

– Впереди какое‑то движение,– также тихо ответил тот, – похоже не один.. Несколько человек.

Они все втроем медленно опустились на траву. Лейтенант сделал Иванову знак рукой и тот, аккуратно сняв с плеча ружье, тихонько передернул рукой затвор.

– Он уверен, что там кто‑то есть?– повернувшись к молодому солдату шепотом спросил Женька. – Я ни фига не слышу.

Вместо ответа тот приложил палец к губам и затем, не говоря ни слова, показал ему вдаль. Вглядевшись туда, куда он показывал, Женька увидел, как впереди, метрах в ста от них за деревьями мелькнула одна тень, затем другая, третья. Кто‑то приближался к ним, и вскоре стали слышны негромкие голоса, потом вдруг неожиданно раздался смех. Ветер донес до них обрывки фраз – несколько молодых людей говорили по‑немецки, и вскоре между деревьями появились их тени. Они шли прямо на них.

– Эй, друг,– шепотом спросил у Женьки Иванов, – у тебя оружие есть?

В ответ тот только молча помотал головой.

– Понятно,– с сожалением сказал тот, – тогда лежи тихо, не высовывайся.

– Тебя хоть как звать?

– Меня то… Сашкой. А тебя?

– Женя.

– Ну что, ребята, – услышали они голос лейтенанта сзади себя, – кажись попали мы с вами конкретно. Их там человек тридцать, не меньше.

Сашка немного испуганно оглянулся на лейтенанта через плечо, затем быстро отцепил от пояса каску и решительно напялил себе на голову, прямо поверх пилотки, причем было заметно, что руки его слегка дрожали. В глазах солдата вдруг промелькнула такая безнадежность, что Женьке, не сводившему с него глаз, стало немного не по себе.

– А может они и не пойдут сюда? – с надеждой спросил он у офицера, – вот они остановились, совещаются о чем то.