Рокировка

Зажав трубку в зубах, парень легко поднялся и, отойдя от окна, сделал несколько движений, имитируя ножевой бой. Старый клинок со свистом рассек воздух. Убедившись, что случайно полученные навыки работают без сбоев, парень снова уселся на место и, отложив нож, вздохнул: «Твою мать! Совсем запутался. Если этот ухорез умел хорошо воевать, тогда становится понятно, почему я так спокойно зарезал пятерых и даже не сблевал. Я тоже не ангел, но живых людей мне резать не приходилось. Это что ж получается? Я хотел добыть денег, а он, уловив мои мысли, показал, как это сделать? Тогда, может, мне перед отъездом и тут поохотиться?» – подумал Сашка, старательно прислушиваясь к своему новому телу.

То, что его куда‑то перетащило и воткнуло в новое тело, он воспринял как‑то отстраненно. Словно это и не с ним произошло. Впрочем, это можно было понять. Очнулся он после серьезной контузии. Причем, похоже, двойной. В своем мире его накрыли гранатой, а в этом взрывом порохового склада. Потом был испуг, что он вообще овощем стал, а когда понял, что это не так, то успокоился и на остальное просто забил.

А теперь, когда окончательно пришел в себя, понял, что изменить уже ничего не может. Ведь перед ним в полный рост встал вопрос выживания. Выжить в чужом для себя мире любой ценой. И как человек, занимавшийся этим делом почти все детство, Сашка и принялся решать его, плюнув на все остальные несуразности. Главное – выкрутиться. Найти себе тихий уголок и средства пропитания. Об остальном можно будет подумать после.

И вот теперь то, что разбудило его посреди ночи, заставило парня начать исследовать самого себя. В очередной раз почесав в затылке, Сашка аккуратно выбил трубку о край цветочного горшка и, положив ее на подоконник, снова посмотрел в сторону порта. Прав ли он, пытаясь уехать отсюда и начать новую жизнь там, где его никто не знает? Если рассуждать, исходя из того, что он плохо ориентируется в местных реалиях, да. А если вспомнить, что здесь вроде как его родина, то вроде и не совсем.

Испустив очередной вздох, Сашка прикрыл окно и, пройдя в спальню, осторожно забрался под одеяло. Спящая Мадлен, сонно улыбнувшись, тут же устроилась у него на плече и, по‑хозяйски обняв парня за пояс, продолжила спать дальше. Сашка, глядя на нее, улыбнулся и, заботливо прикрыв подругу одеялом, закрыл глаза.

 

* * *

 

Осторожно выглянув из‑за угла пакгауза, парень всмотрелся в название парохода и, чуть усмехнувшись, тихо проворчал:

– «Святой Михаил». Россия. То, что нужно. Осталось договориться, – и ловко выбравшись из своей засады, двинулся к судну вдоль пирса.

Добравшись до трапа, он принялся не спеша подниматься по нему, давая вахтенному матросу время оценить обстановку. К тому моменту, когда он оказался на площадке у борта, рядом с матросом уже стоял крепкий мужик средних лет с роскошными усами. С первого взгляда было понятно – боцман. Форма не офицерская, но держится как самый главный. Усмехнувшись про себя, Сашка остановился и, не пересекая борта, вежливо поздоровался.

– И ты здравствуй, человек прохожий, – удивленно кивнул боцман на его приветствие. – С чем пожаловал?

– Хочу в Россию попасть, да с деньгами беда. Готов проезд отработать, – с ходу заявил Сашка.

За то время, пока он поджидал подходящее судно, Сашка успел побывать в билетных кассах и узнать стоимость проезда. Билет третьего класса стоил сто десять франков. Треть того, что ему выплатила армия. Так что, после долгих размышлений и походов по вокзалам, парень пришел к выводу, что вот так, морем, отрабатывая проезд, самый приемлемый вариант. Денег доехать, конечно, хватит, но тогда, на месте, придется сложить зубы на полку или выходить на большую дорогу.

– А документ у тебя какой есть? – подумав, осторожно спросил боцман.

– С документами как раз порядок, – кивнул Сашка, не торопясь доставать свои бумаги. – Вот с деньгами беда.

– А делать что умеешь? – последовал следующий вопрос.

– Солдат я, – вздохнул парень. – После контузии, – тут он ткнул пальцем в шрам, – списали вчистую. Сам я сирота приютский. Ни кола, ни двора. Вот и решил в Россию податься. Работать умею. Приказы выполнять тем более. Сам понимаешь, солдат.

Боцман уже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, когда рядом с трапом появился офицер и, окинув собравшихся внимательным взглядом, спросил:

– Что тут у тебя, Макар Ильич?

– Да вот, ваше благородие, француз, матросом за перевоз до Одессы просится, – бодро доложил боцман.

– А ты что ж, уже успел и язык выучить? – иронично усмехнулся офицер.

– Так он по‑нашему лопочет не хуже русского, – насупился боцман.

– Совершенно верно, мсье, – чуть поклонился Сашка. – По‑русски я говорю свободно.

– Очень интересно, – удивленно хмыкнул офицер. – И где же вы успели его выучить?

– Откровенно говоря, не помню. После контузии, – тут он снова ткнул пальцем в шрам на щеке, – у меня вообще проблемы с памятью. Очень мало что о себе помню. Потому и списали из армии.

 

Конец ознакомительного фрагмента