Рокировка

Когда же он потребовал выпустить его из госпиталя, убеждая всех, что нормально себя чувствует, пришедший в палату человек в военной форме странного покроя и вида заявил, что он, Александр, все еще является военнослужащим, дававшим присягу, и обязан выполнять все требования врачей. Сообразив, что так можно и до петли за дезертирство допрыгаться, парень притих, решив как следует изучить местные условия, чтобы однажды сбежать.

Провести остаток жизни в клинике с душевнобольными он не собирался. Но словно прочтя его мысли, Александра заперли. Нет, это не была тюремная камера. Его никто не держал на цепи, но покинуть отведенную ему комнату Александр не мог. Мало того что дверь открывалась только снаружи, так еще за ним постоянно следили. Непонятно как, но в этом он был уверен. А самое неприятное, что просто поговорить он мог только с местным персоналом и только о том, о чем они сами желали говорить.

Покончив с едой, Александр отнес тарелки на столик у двери и, вернувшись на кровать, задумчиво уставился в окно. Неожиданно на парня навалилась тоска, и он, сам того не замечая, тихо заплакал. В этот момент ему до зубовного скрежета было жаль своей бестолковой, несчастной жизни. Ведь за свои не полные двадцать лет он ничего толком сделать так и не успел. Да, воевал. Да, служил родине. Но нужна ли его родине была эта служба?

От мрачных мыслей Александра отвлек тихий шелест открывающейся двери. Обернувшись, он увидел врача и медсестру, собиравшую грязную посуду. Увидев слезы на его щеках, врач присел на кровать рядом с парнем и, заглянув ему в глаза, тихо спросил:

– У тебя что‑то болит?

– Нет.

– Тогда почему ты плачешь?

– Я хочу домой, доктор, – вздохнув, признался Александр.

– А где твой дом, Саша? – участливо уточнил врач.

– Не знаю. Приют в Сен‑Дени, наверное, – пожал Александр плечами.

– И что бы ты стал делать, окажись вдруг там?

– Я сильный, доктор. Могу работать грузчиком. Могу быть слугой. Уж приказы я выполнять умею, – растерянно улыбнулся парень. – Даже могу служить в какой‑нибудь охране. Сторожа всегда нужны.

– А потом? – не унимался врач.

– Не знаю. Нашел бы, чем заняться. Мне ведь еще нет и двадцати, доктор. А я ничего в жизни не видел. Только приют и армия.

– Господи, – послышалось от двери, и медсестра, брякнув собранными тарелками, испуганно выскочила в коридор, заметив возмущенный взгляд врача.

– А ты хотел бы иметь свою семью? – вернулся врач к беседе.

– Конечно. Я, правда, не знаю, как это, но очень бы хотел, – с жаром кивнул Александр и тут же скривился. От резкого движения сдавило виски. – Почему меня держат здесь? – решился он на вопрос, переждав приступ тупой боли.

– Понимаешь, Саша, мы не уверены, что тебя безопасно отпускать, – вздохнув, ответил врач. – Ты воевал. Умеешь убивать. И никто не знает, что ты сделаешь, если тебя кто‑то обидит. Ты можешь быть опасен и для других, и для себя самого. Так что пока тебе лучше побыть здесь. Так безопаснее и проще оказывать тебе помощь. К тому же нам очень интересно, как так получилось, что парень из двадцатого века вдруг стал носителем знаний солдата из века девятнадцатого.

– Дьявольским наущением или божьим соизволением, – буркнул в ответ Александр, насупившись.

Ему очень не понравилось, что его принимают за ненормального, который способен броситься в драку только за один косой взгляд. Да, он умеет убивать и потому отлично осознает ценность человеческой жизни. Да, бывают моменты, когда, защищая себе или ближнего, приходится пускать кровь напавшему. Но ведь это только защита. А они не верят в его способность держать себя в руках.

– Ну‑ну, не стоит так расстраиваться, Саша, – улыбнулся врач, похлопав его по плечу. – Все не так плохо, как тебе кажется. Побудешь немного здесь. Привыкнешь к нашим реалиям, а там, вполне возможно, и отправишься куда сам захочешь. Главное, не запирайся и честно отвечай на все вопросы наших специалистов. Поверь, это очень важно. Ведь кроме тебя, контузии получают и другие солдаты. И ты своим откровением сможешь помочь им.

– Мне нечего скрывать, доктор, – пожал Александр плечами, немного успокоившись.

– Пойдем в мой кабинет и там поговорим, – позвал врач, поднимаясь.

Александр покорно последовал за ним. Войдя в уже знакомый кабинет, он уселся в удобное широкое кресло и, качнувшись из стороны в сторону, не удержавшись, широко улыбнулся.

– Я смотрю, тебе нравится это кресло, – улыбнулся в ответ врач.

– Да, доктор. Оно очень удобное, – смущенно признался Александр.

– Вот и прекрасно. А теперь расскажи мне, как начиналась твоя служба. Только ничего не упускай. Называй все даты, имена, которые помнишь. Это очень важно.

– А разве это не является разглашением военных секретов? – тут же насторожился Александр.

– А разве я у тебя спрашиваю, какую цель вы преследовали в той войне? – моментально нашелся врач. – Разговор идет только о тебе самом. И то, что ты расскажешь, уже никак не сможет повредить твоей родине.

– Да. Вы правы. Я все время забываю, где нахожусь, – грустно вздохнул Александр. От его хорошего настроения не осталось и следа. – Знаете, но у меня все время такое ощущение, что я сплю и вижу сон. И мне все время хочется проснуться, но у меня ничего не получается.

– Понимаю, – кивнул врач, нажимая на какие‑то кнопки странного прибора под названием компьютер. – Но чем быстрее ты примешь эту данность, тем легче тебе будет потом. А теперь ответь, пожалуйста, на мой вопрос.

– Хорошо, – обреченно вздохнул Александр и, немного подумав, начал рассказ.

Спустя два часа, когда он уже охрип от разговоров, врач закончил беседу и отвел его обратно в палату. Вернувшись в свой кабинет, он нашел в своем кабинете того самого майора, который говорил с парнем по‑французски. Закончив прослушивать запись, офицер задумчиво потер ладонью подбородок и, посмотрев на врача долгим взглядом, тихо сказал, указывая взглядом на монитор:

– Как думаешь, это фантазии или просто бред?

– Для бреда все слишком логично. Понимаешь, любой психически больной человек способен рассуждать вполне здраво и логично, но только с одним условием. В самом начале своего рассуждения он делает бредовое допущение, а потом его развивает. Здесь же этого нет. Он уверенно называет имена и даты. Кстати, это я для тебя материал собирал.

– Знаю. Спасибо. И кстати, – усмехнувшись, поддел его майор. – Я проверил его прошлый рассказ. И знаешь, что выяснил?

– Делись, – потребовал врач, сгорая от любопытства.

– Александр Мерсье действительно существовал, и он погиб во время взрыва порохового склада в форте, построенном на границе пустыни. И многие названные им имена тоже там мелькают. Больше того, даже даты совпадают. Как тебе такое?

– А не мог он каким‑то образом все это где‑то прочесть? – подумав, спросил врач.