Розы на асфальте
– Аиша его тебе подкинула? – спрашивает.
– Ага… сказала, хочет отдохнуть.
– Ну‑ну… Давай есть сразу, как проснется, иначе так и будет хай подымать.
– А ты откуда знаешь?
– Я уже помогал Аише.
– Ясно.
Помолчав, он оборачивается и глядит на меня и Малого.
– В самом деле похож.
Кинг может сколько угодно повторять, что все в порядке, но в его глазах я вижу совсем другое.
– Мне правда очень жаль.
Он снова поворачивается к телевизору.
– Да сказал же, все окей! С тобой у него хоть семья будет.
– Кинг…
– Лучше скажи, что ты там хотел обсудить.
Я неловко откашливаюсь, чувствуя себя совсем погано.
– Да… в общем… Я больше не могу с тобой работать.
– Что? – оборачивается он. – С чего вдруг?
– Дре нас вычислил.
Кинг подскакивает с дивана.
– Вот же хрень! Ты что, сболтнул?
– Нет‑нет, зачем бы я стал? Он сам как‑то узнал… и уверен, что ты тоже в деле. Велел мне завязывать.
– Ага, и толкать одну травку для них с Шоном за гроши?
– Хуже того, он хочет, чтобы я совсем вышел из дела. Обещал, если не послушаю, сдать тебя Шону.
– И че? Не думал, что тебя так легко взять на понт.
– Да я за тебя боялся!
– А я тебя просил? Мне нужны эти деньги! Тебе нет, что ли?
Наша перепалка тревожит младенца, и я принимаюсь его укачивать.
– Нужны, ясное дело, но проблем не хочется. Дре пригрозил моим родакам стукнуть.
– Значит, бросаешь меня?
– Кинг, ну ты же понимаешь… Вообще, тебе тоже стоило бы завязать.
– Еще чего! Слушай, Мэв, мы вместе бы как‑нибудь выкрутились. Неужели ты так просто позволишь Дре и остальным отжать у тебя заработок?
Да нет, меня не Дре пугает. Если Ма узнает, что я толкаю дурь, легче будет удавиться.
– Извини, Кинг, – вздыхаю я, – ничего не выйдет.
Он закатывает глаза к потолку и беззвучно ругается.
– Ладно, как хочешь, только я не брошу. Пускай наедут, мне плевать.
Вот такой он, Кинг, все ему по барабану. Наверное, я за него больше волнуюсь, чем он сам за себя.
– Я ничего им не скажу, – обещаю. – Погоди, отдам тебе товар… Подержишь? – киваю на младенца.
– Давай.
Он берет недовольного Малого на руки, шикает на него и укачивает – чувствуется опыт. Я иду в ванную. Ма заставляет меня там убираться каждую неделю, так что под шкафчик никто больше не заглядывает. Ложусь на пол и сдвигаю чистящие средства. Они отлично скрывают нишу между стеной и водопроводной трубой, где я прячу пластиковый пакет с застежкой, в котором лежат наркотики. В гостиной отдаю его Кингу и забираю обратно сына.
– Все окей? – спрашиваю.
– Угу, – кивает Кинг, – хоть ты и ведешь себя как мелкое ссыкло.
– Ты же знаешь мою мать! Тут кто угодно сдрейфит.
– Да понятно все. Ладно, потом звякну, еще дел полно. – Он смотрит на малыша. – Береги его, понял?
Я молча киваю. Он протягивает кулак, я ударяю по нему, и Кинг уходит.
5
Ближе к полудню подкатил Дре, чтобы отвезти нас с сыном в магазин.
Тачка у него, конечно, потрясная: старенькая «бэха» 94‑го года, но с виду как 98‑го или даже 99‑го. Дре взял ее со свалки и сам восстановил, сделал из развалюхи конфетку: краска кенди[1], двадцатидюймовые диски, аудиосистема в багажнике – просто отпад. Сижу с ним в машине и балдею, честное слово.
Он помог мне укрепить на сиденье автолюльку – я‑то в этой механике не секу ни фига, – и мы двинули в продуктовую лавочку мистера Уайатта, что на Астровом бульваре за углом. Дре опустил все стекла, развалился и рулит одной рукой. По радио передают 1st of tha Month группы Bone Thugs‑N‑Harmony, и он кивает в такт, а у меня даже на это сил нет, так вымотался. Закрыв за Кингом дверь, уложил Малого и думал придавить часок‑другой, но так и не уснул, все думал о нашем разговоре.
– Че как, братец? – оборачивается Дре.
Я откидываюсь на спинку сиденья.
– С утра Кинг заглядывал, я ему передал, что ты велел.
– И что он?
– А ты как думаешь? Разозлился, но обещал завязать. – Вру, понятное дело, не подставлять же лучшего кореша.
– Вот и славненько, – кивает Дре. – А сам что такой кислый?
– Твоя Андреана когда стала спать нормально?
– Что, уже с ног валишься? – смеется он.
– А то! За все выходные глаз не сомкнул.
– Терпи, никуда не денешься. Скажи спасибо, что других дел нету и в школу не надо. Коротышке своей сказал уже?
Он имеет в виду Лизу. В моей коротышке от силы метр шестьдесят, но мячи она забрасывает получше иных верзил.
Я задумчиво кручу одну из тугих косичек, которые она заплетала мне неделю назад, когда мы сидели у нее на крыльце. Вокруг летали светлячки, стрекотали цикады… мир и покой.
– Нет, – вздыхаю, – пока случая не было зайти, а по телефону разве такое скажешь?
– Смотри, сама на улице узнает.
– Да никто ей не скажет.
[1] Кенди – специальная автомобильная краска, которая за счет технологии окрашивания в несколько слоев дает особый переливающийся эффект.
