Сказания о волшебнике. Потаенная рукопись

ый голод по отношению к магическим знаниям и навыкам. Их ненасытная тяга к новому и неизведанному, никогда не иссякает, что лишь на руку их владельцам. Но о таких свойствах палочки, с которыми Тобиас столкнулся сегодня, Элвин Айхенвальд определенно не рассказывал. Не успел юноша прийти к этому заключению, как раздался трамвайный гудок. Вагончик остановился прямо напротив рынка Марктхалле Нойн.

Келлер спрятал палочку во внутренний карман, одел треуголку и вышел на улицу. Крытый фермерский рынок Марктхалле Нойн являлся неотъемлемой частью улицы Айзенбанштрассе. Все строения здесь вплотную прилегали друг к другу, образуя непрерывную каменную массу. Здание было ниже своих соседей и выглядело совсем небольшим. Это было двухэтажное строение, выполненное из красного кирпича с гладкой облицовкой из белого известняка, обрамляющей крышу, окна и арку единственного входа посередине. Слева и справа от входа имелось всего по три окна. Арка же в центре занимала, по высоте, оба этажа, что придавало ей довольно внушительный вид. Крыша здания была абсолютно плоской и только над входом чуть‑чуть возвышалась, приобретая двускатную, треугольную форму. На самом верху треугольного участка крыши красовалась белокаменная фигурка с гербом города в виде коронованного медведя. Прямо над аркой расположилось название рынка – Марктхалле IX. Фасад здания между окнами второго этажа украшался декором в привычном античном стиле. На котором изображался мальчик, несущий над головой корзину с рыбой и раками, стоящий на украшенном цветами постаменте с датой основания рынка – 1891 год. Из одежды на мальчике была только белая ткань, а на бедре, закрепленная небольшим пояском, пастушья дудочка. Если же пройти под аркой во внутреннее помещение рынка, представление об этом месте полностью менялось. Здесь не было деления по этажам. Это был огромный зал с высоким, под самую крышу, потолком. Свет в помещение падал не только из окон фасадной части, но и из небольших круглых окошек, проделанных прямо в крыше. Внутри были установлены высокие металлические конструкции, выкрашенные в зеленый цвет, с натянутой на них сверху плотной бежевой тканью. Данные конструкции не только отделяли друг от друга торговые ряды, но и придавали внутреннему залу некоторый шарм уличной ярмарки. По сути, торговые ряды выглядели как высокие длинные палатки, занимающие все пространство вокруг. Даже если вы высокий человек, вы не смогли бы увидеть, где заканчивается череда кричащих со своих мест торговцев. Несмотря на довольно большое количество окон, света в помещении не хватало, поэтому от самой крыши, вдоль каждого торгового ряда, спускались вниз на тоненьких цепочках люстры с полукруглыми светильниками оранжевого и кремового цветов, по одной лампочке в каждом. А кое‑где, прямо вдоль металлических конструкций, были растянуты гирлянды из одних только лампочек, что придавало окружающей обстановке уютные, домашние и даже праздничные нотки. Конечно, электрическое освещение в Берлине пока не являлось столь массовым, как скажем газовое. Так что обилие искусственного света свидетельствовало о том, что торговля в Марктхалле Нойн неизменно шла в гору.

Пройдя через арку, Тобиас со знанием дела повернул направо. Прошел мимо овощного, рыбного и молочного рядов. Движение вперед являлось далеко не самой простой задачей. Юноше приходилось бороться, как со встречным потоком людей, так и с его притоками, упорно пытающимися унести Келлера в один из рядов по левую руку. Чтобы избежать очередной волны, Тобиасу пришлось прижаться к крайней лавке в мясном ряду. Мясник за прилавком с таким воодушевлением работал топориком, разделывая шмоток свинины, что два крохотных кусочка мяса отлетели в сторону, попали прямиком в лицо юноше и прилипли к правой щеке. Увидев это, розовощекий и пышнотелый хозяин лавки на секунду замер, презрительно посмотрев на Келлера взглядом, будто говорившим: «Нечего тут околачиваться». А затем с тем же энтузиазмом продолжил свое занятие. Тобиас достал из бокового кармана своего камзола шелковый платок, на секунду обнажив кошелек из темно‑коричневой кожи с серебряной застежкой, смахнул с лица продукты фермерского труда, нашел лазейку в людском потоке и двинулся дальше. Он не заметил, как следом за ним направился молодой человек примерно того же возраста, только в грязном черном пиджаке, клетчатой серой кепке и серых дутых бриджах. Оборванец со скучающим видом курил сигарету, смотрел по сторонам, но при этом ни на шаг не отставал от Тобиаса. Улучив момент, когда юноша в треуголке, словно капитан корабля, стал прокладывать себе путь сквозь человеческое море напротив кондитерского ряда, удалой пират, как нож сквозь масло, протиснулся к Келлеру и залез рукой в карман его камзола. И вдруг карманник взвизгнул от боли, выронив сигарету. Одной рукой он крепко схватился за запястье другой. Пальцы правой руки были обожжены. На них вскочили огромные волдыри. Оборванец тряс рукой, дул на нее, раздувая щеки до удивительных размеров, скакал как заяц, из‑за чего из карманов его пиджака посыпались чужие кошельки. Одна женщина в толпе крикнула: «Боже, это же мой! Держи вора!». Забыв о боли, неудачливый пират, бросился наутек, а за ним волна праведного гнева. Тобиас улыбнулся. Он знал, что действие обжигающего заклинания прекратится через пару минут. «Работает!» – подумал он и свернул в кондитерский ряд. Запах здесь стоял совершенно невероятный. Аромат свежей выпечки, корицы и какао заставил юношу вздрогнуть. На мгновение ему показалось, что снова завибрировала палочка. Но к счастью, это лишь его пустой желудок напомнил хозяину о себе и о матушкином картофельном салате с луком и фрикадельками, который наверняка ждал их сегодня вечером. Собрав всю волю в кулак, Тобиас добрался до конца ряда и уперся в стену с вращающейся дверью конструкции Бонхакера, еще одним напоминанием об успешности местной торговли. Это было довольно интересное изобретение, состоящее из четырех дверей, закрепленных на центральной вращающейся в произвольную сторону оси. Двери были выполнены из красного дерева и имели в верхней части вставки из прозрачного стекла. Вращающаяся дверь вела в следующий, не менее крупный зал, крытого рынка Марктхалле Нойн. Однако посвящен этот зал был уже не торговле. Здесь расположились небольшие ресторанчики и бары, где посетители рынка могли перекусить и выпить по кружечке пшеничного пива. Считалось, что вращающаяся дверь изолирует оба зала друг от друга, поддерживая температуру воздуха в каждом из них и избавляя от сквозняков. Разумеется, магическое сообщество Берлина не могло не воспользоваться столь удачной конструкцией.

Опередив Тобиаса, к дверям подбежала целая вереница детишек. Они то и дело запрыгивали между дверями, давили ручками на переднюю и оказывались в соседнем зале. Сквозь окошки дверей юноша увидел, как они подбежали к родителям, радостно смеялись и тыкали пальцам в сторону дверей. Похоже у них была еще и развлекательная функция. Завидев, что детская стая собралась в обратный путь, Келлер решил не терять времени зря. Он тоже зашел между дверьми, достал палочку, левой рукой толкнул дверь, легонько взмахнул правой и произнес: «Спекулум». Тобиас также вышел в соседний зал, вот только совершенно другой, скрытый от нормалов. Не успев ступить и шагу, юноша едва увернулся от промчавшегося мимо него на огромной скорости Татцельвурма, которого называют также альпийским драконом. Это небольшая, не более метра в длину, тварь, с гладкой черной шерстью и кошачьей головой. У дракона имелась только одна пара когтистых лап спереди и крохотные по драконьим меркам перепончатые крылышки. Тем не менее, схватив передними лапами живого поросенка, которого дракон, по‑видимому, стащил из соседнего зала, Татцельвурм стремительно улепетывал от трех волшебников на метлах, следивших здесь за порядком. Тобиас осмотрелся. В помещении было очень светло и свежо. Вместо мощеного пола здесь росла живая трава. Кое‑где были высажены небольшие деревья. Усевшиеся на их ветвях птицы весело щебетали свои трели. В хаотичном порядке, прямо на траве, разместились разноцветные каркасные палатки. Небольшие на вид, в них тем не менее, заходили толпы волшебников.