Скучает. Любит
Лёша убедил попробовать ещё.
Ощущение полёта пришло не сразу, но появилось, и больше не покидало сознание.
Их безумно притягивало нечто сверхъестественное, магическое.
Часы разлуки тянулись бесконечно долго. Лёша не объяснял, почему встречи случаются редко, а Зоя стеснялась спросить.
Она вообще ничего про любимого, про его работу, его семью, не знала, хотя о себе рассказала всё‑всё, даже то, что должна была хранить в тайне.
То, что творилось у неё в голове, что воспалённое воображение превращало в наваждение. В одержимость, невозможно описать словами: Зойка текла как ключевой источник – круглосуточно, стоило лишь вспомнить родное имя или представить нечто, связанное с ним.
Влюблённые всегда держались за руки, обнимались, когда оставались вдвоём. Это было так здорово, так естественно.
Однажды они что‑то справляли у друзей, припозднились. Хорошо, что Зоя папу предупредила заранее, будто у Алёны заночует.
Настроение было приподнятое, компания весёлая, стол ломился под тяжестью вкусных блюд. Впервые с момента знакомства танцевали.
Контактный танец, это нечто особенное. Ты чувствуешь его, он тебя: каждое движение, как в сексе, но кругом люди, смотрят на тебя или нет – неизвестно. Возбуждение в каждом движении, в каждом взгляде. Желание заставляет заступать за формальные рамки поведения, предусмотренного воспитанием и этикой.
Вот Лёшины губы прокладывают невидимую дорожку от впадинки на шее к уху – самой чувствительной части открытого тела, вот уже в ухе его язык. Зоя затаила дыхание, чувствует – подступает то самое нечто, отчего способен отключиться мозг. В ответ протискивает острую коленку ему между ног.
Так и знала! Пора остановиться, но как, если дерзкая провокация уже известила мозг о том, что чудо уже в пути, что ещё немного и будет поздно.
Зоя закрыла глаза, поручив себя воле партнёра, и погрузилась в иллюзию.
Вот она снимает чулки, сбрасывает с себя платье, трусики. Лёша наблюдает, делает вид, что нагое тело – нечто обыденное. Ложится на кровать, дерзко раздвигает ноги, призывает его, манит движением руки. Вот она запрокидывает руки за голову, напрягает живот, наблюдает, как аппетитно топорщатся миниатюрные яблочки грудей…
Продолжать дальше немыслимо. Ещё секунда и по ногам потечёт.
– Нам пора, Лёша, нам пора! Я так больше не могу. Который час?
Время пролетело незаметно.
– Уже поздно, последний автобус ушёл часа полтора назад. У друга здесь дача, совсем рядом. Переспим, а утром домой.
Зойка была счастлива лишний раз побыть наедине.
Одежду в приступе безудержного влечения разбросали по всему этажу, творили такое!
Чувственное слияние без тормозов было похоже на сатанинский шабаш. Доведя друг друга до точки кипения любовники ничего не стеснялись.
Зое было совсем не стыдно, даже когда Лёнька языком проник в святая святых, дотронулся до заветной бусинки.
– Если ему хорошо, почему я должна смущаться, – решила она и затаила дыхание.
Что произойдёт через пару секунд – она знала.
Скользящее движение языка мгновенно вызвало чувственный шок. Зоя, сколько могла, затаила дыхание на полном вдохе, напружинилась, ожидая начала феерии, которая росла и раскрывалась изнутри, наливаясь соком как спелая ягода.
Конвульсии, начавшие сладко терзать взбудораженное восторженным экстазом тело, застали её врасплох. Из груди невольно вырвался крик, ознаменовавший нечто новое, поистине сказочное в любовных отношениях.
В этот волшебный миг, секунда в секунду, стыдно‑то как, скрипнула дверь, зажёгся свет.
– Ой, извините, девушка, мне нужно было кое‑что забрать. Простите, ради бога, я не хотела… муж меня не предупредил. Я сама виновата. Ещё раз простите, так неловко вышло!
Зойка забилась под одеяло, рыдала, – кто эта женщина, чего ей здесь нужно, чей муж!
– Я должен был признаться раньше, Зоенька, но не смог. Ты такая… я голову потерял. Это Регина. Жена.
– Чья жена!
– Неважно. Ведь я тебя на самом деле люблю. Хочешь, я с ней разведусь?
– А она?
– Она тоже… тоже меня любит. Так бывает, детка. Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Влюбчивые мужчины
Солнца погасло сиянье,
Сумерки окна завесят…
Нам не познать расставанья –
Мы ведь и не были вместе.
Спит в небе ломтик лимона,
Льдом покрываются лужи…
А до тебя ведь никто мне
Не был настолько не нужен.
Валентина Беляева
