Сквозь память

– Именно в этом интервью Олег и упомянул СУ‑19 – продолжал Рафал. – Я связался с Олегом. Просил его рассказать об этом человеке. Об их беседе. Приехал в Петербург, встретился с ним, предложил даже деньги за информацию. Однако полной неожиданностью стало то, что тот пожилой мужчина внезапно умер. Я сам хотел поговорить с ним, выяснить более детально что‑нибудь существенное. Как видите, не вышло. Но, поговорив с Олегом, я выяснил, что у того мужчины была какая‑то тетрадь. В этой тетради содержалась инструкция по производству этого наркотика. Я попросил Олега помочь мне. Мы решили действовать параллельно. Он в Петербурге, я в Москве. Удалось узнать самое главное: эта тетрадь похоже является источником инструкции по производству СУ‑19 и сейчас эта тетрадь в неизвестных руках. Но я сделал вывод, что Олег что‑то недоговаривает. Я его понимаю, он хочет сделать свой эксклюзивный материал…

– Рафал, вы в своем уме? Вы предлагаете мне искать иголку в стоге сена. Я, по‑вашему, похож на Пинкертона?

– Сергей, вы слишком эмоциональны. Для нашей с вами профессии это не допустимо. Вы журналист и должны понимать, что для того, чтобы добиться необходимого результата, нужно действовать нестандартно. Если хорошо искать, то обязательно найдется то, что ищешь. Конечно, я понимаю, что все возможно я не там ищу, но интуиция мне подсказывает, что разгадка здесь – в Санкт‑Петербурге. Я готов вам за сотрудничество платить. Вы житель этого города, хорошо знаете улицы города. Это ваша территория. В конце концов, вы работали с Олегом вместе и знакомы с его семьей. Вот поэтому я и прошу вас помочь мне.

Сергей прокручивал мысли в голове. Этот польский журналист выдал столько информации, что невозможно было сделать какой‑либо стоящий вывод. «Какая‑то авантюра» – подумал он – «Какие‑то шпионские страсти, тайны, интриги…» Обычно, если лезешь туда, куда не следует, то это может закончится печально. Олег видимо влез и погиб. Но так ли это? Что мог сделать Олег? Может этот поляк обманывает, сам не понимает, что все его предположения лишь его беспочвенные домыслы.

– Хорошо – сказал он – допустим я соглашаюсь, сколько вы готовы платить? И у вас наверняка есть какой‑либо план действий. С чего начинать?

– Насчет оплаты, то я должен буду согласовать сумму с заказчиком. В любом случае аванс готов выдать хоть сейчас в размере 1000 евро. Что касаемо «с чего начинать», то завтра мы должны будем посетить одного человека. Это бывший полицейский. Он поможет нам в поиске убийцы вашего друга. Зовут его Роман Гоголев. Его уволили из полиции за частые пьяные загулы. Но он профессионал своего дела. В его бытность полицейского у него были отличные показатели. Мы поедем к нему на такси, придется выпивать с ним. Только когда он не трезв, его можно будет склонить к сотрудничеству.

Сергей лишь усмехнулся и помотал головой. Они почти подъехали к отелю. Это был отель «Танаис» на улице Некрасова. Вполне возможно, что мест в отеле не было, но на удивление больше половины номеров пустовало. Поэтому Рафалу удалось без труда снять одноместный номер на 5 дней с возможностью продления. Оформив документы, они обменялись номерами мобильных телефонов.

– Я вас очень жду завтра – Рафал вынул из кошелька сумму в 1000 евро, протянул Сергею и добавил – Спасибо, что согласились.

Уже выйдя из отеля и садясь в свой «фольксваген», Сергей вспомнил, что забыл спросить самое главное. Соглашаясь на помощь польскому журналисту, он совершенно не подумал, что эта «помощь» может быть не безопасной. В его мозгах блуждали лишь гонорар, который посулит ему Рафал и сумма в 1000 евро, которая уже выплачена в качестве аванса. А ведь Олег, если исходить из суждений Рафала, погиб из‑за того, что невольно влез туда, куда его хочет затащить его польский коллега. Он набрал номер Рафала:

– Рафал, один вопрос…

Но не успел произнести фразу до конца, как Рафал его оборвал:

– Сергей, пожалуйста, все разговоры только не по телефону. Не люблю. Завтра придете и все, что не сказали, скажите.

«Ну, что ж… более, чем убедительный польский пан» – подумал он.

Это был поединок в журналистский армреслинг: Рафал тянул на себя, Сергей – оборонялся, не давая Рафалу победить. Но поляк победил. Рафал лгал Сергею и солгал красиво и уверенно. Он намеренно изменил сценарий своего пребывания в России и не сказал того, что этот русский не должен знать.

 

Глава 10. Красный Моисей

Петроград 16 сентября 1918 года.

Для меня, как и для многих подданных империи, год 1917‑й и 1918‑й были ужасными. И хотя до конца 1918 года еще не близко, но предварительные выводы сделать уже можно. Ничего хорошего месяцы этого года мне не принесли. Стало намного хуже.

Надо сказать, что Вторая Отечественная война с Германией, которая началась в 14‑м, назревала давно. Несмотря на то, что император Николай и кайзер Германии были родственниками, национальные интересы двух империй были выше. Война была неминуема, хотя еще в начале века говорилось, что в связи с созданием такого смертоносного оружия, как пулемет и гаубица, крупной войны не будет. В итоге война случилась, но в обеих империях разумно полагали, что война продлится максимум год. Летом 14‑го в стране захлестнула волна патриотизма, мобилизованные солдаты с воодушевлением шли на фронт. Но никто не мог и предположить, что зимовать им придется в холодных землянках и окопах. И не единожды. Война выкачивала все силы и ресурсы из империи. Народ стал нищать. Конец 16‑го года, когда все газеты рапортовали об успехах на фронте за год, случилось то, чего многие не ждали. А началось с речи депутата госдумы Павла Милюкова в первый день осенней сессии под названием «Глупость или измена». Это был сильнейший удар по правительству и императорской семье. Его речь мгновенно разошлась по стране. В ней он жестко критикует правительство, императора и его супругу. Вот с этой речи и началось медленное падение страны. Оживились партии, в народе обострилось чувство недовольства властью. В результате все случилось неожиданно и быстро, хотя мало кто это предполагал.

Февраль 1917‑го в России оказался на редкость снежным. Почти каждый день метель, вьюга. Железнодорожный транспорт частично парализовало. Из‑за постоянных снежных заносов поезда постоянно останавливались, пока железнодорожники не расчистят пути. Возникли перебои с хлебом в столице. Хотя, какие перебои? Белый хлеб был (почти всегда), а черного хлеба (из ржаной муки) не хватало. Потом и белый хлеб стал пропадать. Народ начал штурмовать хлебные лавки. Стихийно начались митинги, протесты против правительства, самодержавия. Затем митинги поддержали военные. В Петрограде произошли убийства. А чуть позже были опубликованы три документа: «Об отречении Государя Императора Николая второго от престола Российского и о сложении с себя верховной власти», « Декларация Временного правительства о его составе и задачах» и «Об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти впредь до установления в Учредительном собрании образа правления и новых основных законов государства Российского». Это означало падение самодержавия. Или революция.