Слезы Бодхисаттвы
Викрам и Амара вышли на набережную и неспешно побрели по тротуару вдоль реки. Они договорились встретиться с Сопхатом и Сокхом в пять часов вечера возле пагоды Унналом, роскошной резиденции верховного бонзы Камбоджи, находившейся недалеко от королевского дворца. Викрам спросил у прохожего, который час, и с радостью узнал, что до встречи оставалось еще целых сорок минут, которые он мог провести наедине с Амарой.
Улыбчивая уличная торговка предложила детям купить у нее засахаренных орехов по одному риелю за упаковку. Викрам взял у нее два небольших кулька и один протянул Амаре. Они сели на скамейку под тенистым деревом и принялись щелкать орехи, рассеянно наблюдая за снующими туда‑сюда прохожими. На противоположной стороне улицы толстый китаец стоял в дверях продуктовой лавки и обмахивался веером, тяжело вздыхая от жары. Недалеко от него на тротуаре сидел беззубый пожилой прокаженный, громко выпрашивавший милостыню у прохожих.
– Глянь‑ка, какие забавные! – воскликнула Амара, указывая на стоявшую неподалеку скамейку.
Викрам посмотрел в указанном направлении и увидел двух очень странных субъектов, на первый взгляд похожих на мужчин, но одетых в женскую одежду и с густо накрашенными косметикой лицами. Существа неопределенного пола о чем‑то оживленно беседовали.
– Я уже видела таких в городе, – сказала Амара. – Папа объяснял мне, что это мужчины, которые внутри чувствуют себя женщинами, поэтому и одеваются во все женское.
– Ого! – удивился Викрам. – Не знал, что так бывает.
– Я и сама удивляюсь, как такое может быть.
– Ты сегодня так здорово танцевала! – сменил тему Викрам. – А это ведь, наверное, так сложно: учиться балету?
– Да, конечно, – вздохнула Амара. – Нужно заниматься каждый день, я хожу туда сразу после обычной школы. Свободного времени мало. Но ничего страшного, мне очень нравится. Папа хочет, чтобы я стала знаменитой балериной, такой как принцесса Бопха. Ты видел, как она танцует?
– Нет, я еще ничего не видел, кроме выступлений в вашей школе.
– Она танцует как богиня! – восторженно воскликнула Амара. – Она приезжала к нам и давала несколько уроков. Я боюсь, что никогда так не смогу.
– А сколько надо учиться, чтобы стать балериной? – спросил Викрам.
– Долго, очень долго. Учительница говорила, что мы сможем начать выступать в театре только лет через пять или шесть, если будем очень стараться.
– Твой отец так любит балет. Он сам им занимался? – спросил Викрам, забрасывая в рот очередную горсть сладких орехов.
– Да нет, что ты! – усмехнулась Амара. – Папа с детства работает на заводе. Он увидел балет в театре, и ему очень понравилось. Вот он и отдал меня в школу.
– А мама у тебя чем занимается? – поинтересовался Викрам.
– Мама давно ушла от нас, – грустно произнесла девочка. – Просто взяла и ушла, я даже не знаю почему. Я тогда была еще очень маленькая. Я даже ее плохо помню. Так что мы уже давно живем с папой вдвоем. А кто твои родители?
Викрам принялся рассказывать Амаре про свою деревню, про Хиена и Совади, про добродушного Сопхата и про неприятного Кмао, про старика Свая и про злобного Апанга. Мальчик уже чувствовал, что Амара может стать ему сестрой и лучшим другом и был готов рассказать ей все, что она захочет узнать о нем. Ему нравился ее тихий, журчащий как ручеек голос, ее большие умные глаза, ее невинная улыбка; ему было приятно и легко разговаривать с ней.
– Ой, нам, наверное, уже пора идти, – вдруг спохватилась Амара. – Мой папа и твой дядя нас уже заждались.
– Да, пошли, – сказал Викрам.
По пути до Унналома они продолжали оживленно беседовать. Амара рассказывала своему новому другу о своей строгой преподавательнице и об ученицах балетной школы, некоторым из которых никак не давалось сложное балетное искусство.
– У нас есть одна девочка, которая все время сбивается с ритма во время танца, – говорила Амара. – Мне так жалко ее всегда. Она очень‑очень старается, но у нее все равно получается плохо. Госпожа учительница хочет выгнать ее, и я боюсь, что так и будет. Она уже много кого выгнала.
– Тут нужен особый талант, наверное, – сказал Викрам.
– О да, тут нужны способности, и они есть не у всех девочек, хотя все очень старательные. Наша учительница редко кого‑нибудь хвалит, почти никогда. Наверное, чтобы мы не расслаблялись.
Викрам и Амара свернули в узкий переулок, вдоль которого тянулся забор, огораживавший пагоду Унналом. Сопхат и Сокх уже ждали их возле входа в буддийский комплекс.
– Ну что, нагулялись? – спросил Сокх. – Как кино, понравилось?
– Да, кино очень хорошее было, только с грустным концом, – сказала Амара и тут же начала быстро пересказывать отцу содержание увиденного в кинотеатре фильма с Шарло.
Викрам с улыбкой смотрел на девочку, которая оживленно рассказывала Сокху о приключениях смешного бродяги, приправляя свой рассказ жестами и даже передразнивая нелепую походку главного героя. Сокх слушал с интересом: наверное, он еще не видел лент с участием Шарло.
– Ну ладно, нам пора ехать, – сказал Сопхат, когда Амара закончила свой увлекательный рассказ. – Очень рад был видеть вас, друзья!
– Надеюсь, мы скоро опять увидимся, – сказал Викрам, бросая застенчивый взгляд на Амару.
– Конечно, увидимся, – улыбнулась девочка. – Приходи на наши выступления, я буду рада тебя видеть.
Сопхат завел свою «Хонду», и Викрам запрыгнул на заднее сиденье, ласково улыбнувшись Амаре. Мальчику было тяжело свыкнуться с мыслью, что он не увидит ее до конца следующей недели. Сопхат дал газу, и мопед помчался по переулку. Викрам вцепился в плечи дяди и зажмурился, воображая, что Амара сидит рядом с ним, а ее густые волосы развеваются на ветру…
– Сокх – очень хороший человек, – сказал Сопхат, когда они остановились на красный сигнал светофора. – Он помог мне устроиться на завод, да и вообще никому в помощи не отказывает. Хотя детство у него было очень тяжелое, он сирота, рос во французском приюте под Пномпенем. Сам всего добился, только вот читать‑писать так и не выучился. Хотя чего уж тут, я и сам‑то в грамоте не особенно силен…
Светофор переключился на зеленый, и Сопхат вновь нажал на газ. Пномпень остался позади, и вдоль дороги потянулись сельские пригороды. Викрам снова закрыл глаза и стал мечтать о следующей встрече с Амарой.
На дворе перед домом Хиена собралась большая толпа. Посреди двора на корточках сидели двое крестьян, каждый из которых держал в обеих руках концы бамбуковых палок. Рядом с ними на табурете сидел другой крестьянин, державший наготове чхайям, традиционный кхмерский барабан.
Сопхат прислонил мопед к дереву на обочине дороги, и они с Викрамом поспешили во двор, где все было готово к первому танцу.
– Как мы здорово успели с тобой, – шепнул Сопхат на ухо племяннику, когда они пристроились среди деревенских жителей.
