Слезы Бодхисаттвы
– Так‑так, что у нас тут имеется? – сказал хулиган, присаживаясь на корточки возле прижатого к земле Викрама. – Велосипедные шины, ну надо же! Совсем новенькие. Дай‑ка их сюда, Тьяп.
Викрам попытался прижать к груди камеры, которые висели у него на левом плече, однако Тьяп без труда вырвал их у него и передал Апангу.
– Отлично, – удовлетворенно произнес Апанг, разглядывая камеры. – А теперь пошарьте‑ка у него в карманах, нет ли там чего интересного.
Викрам попытался вырваться из рук Апанговых дружков, но Тьрук еще сильнее завернул его правую руку за спину, и мальчик громко взвыл от боли. Тьяп тем временем полез обшаривать карманы его шорт и извлек оттуда бумажку в пять риелей.
– О‑па, да ты у нас богач! – воскликнул Апанг. – Что, все клянчишь денежки у родителей, да? Нехорошо…
– Сволочь, подонок! – прохрипел Викрам и закашлялся от попавшей в рот дорожной пыли. – Жалкий трус!
– Так, ну все, хватит, мне это уже порядком надоело, – сказал Апанг. – Сейчас придется дать тебе еще один полезный урок, Викрамчик.
Апанг неторопливо стянул со своих старых дырявых брюк жесткий кожаный ремень и сложил его вдвое. Викрам почувствовал резкий удар, обрушившийся на его спину. Затем еще один. И еще один… Мальчик сжал зубы и зажмурился, изо всех сил сдерживая неумолимо подступавшие к глазам слезы.
– Ну вот, думаю, теперь ты научишься правильно вести себя с теми, кто старше и умнее тебя, – удовлетворенно произнес Апанг, заправляя ремень в штаны. – Отпусти его, Тьрук.
Тьрук разжал руку Викрама, и мальчик почувствовал резкое облегчение. Он медленно поднялся на ноги и принялся отряхивать от пыли майку и шорты. Апанг со своими дружками в одно мгновение куда‑то исчезли, забрав велосипедные камеры и пять риелей.
Отряхнувшись, Викрам уныло побрел домой. Как ему теперь объяснить родителям, куда делись деньги и почему он вернулся с пустыми руками? Ведь не рассказывать же им позорную правду…
Пройдя несколько метров по пыльной дороге, мальчик остановился и прислонился к росшему возле обочины толстому стволу бамбука. Из его глаз обильно полились слезы, которые он с таким трудом сдерживал, пока над ним издевался Апанг.
Глава пятая
Раннее утро в Пномпене в разгар жаркого сезона показалось Вадиму невероятно свежим и приятным. Разогретый тропическим солнцем город за ночь постепенно остывал, и к рассвету воздух становился даже чуть прохладным. Всего за две недели пребывания в тропиках Вадим так привык к изнуряющей камбоджийской жаре, что в тот момент даже начал зябнуть.
Центральные улицы были пусты, город еще не проснулся. Вадим стоял под тусклым уличным фонарем возле Центрального рынка и ждал автобус, который должен был отвезти группу журналистов в приграничный город Свайриенг.
Автобус должен был подойти к половине шестого утра, но Вадим пришел к условленному месту заранее. Он вообще был очень пунктуален и терпеть не мог опаздывать. К тому же строгий патрон Шахов все время повторял ему, что журналистика требует точности во всем и что «если журналист постоянно везде опаздывает, то пусть идет работать сторожем в зоопарке».
Через несколько минут, когда солнце уже готовилось выползти из‑за горизонта и бросить свои первые лучи на город, чтобы постепенно раскалить его изнуряющей жарой, Вадим увидел переходившего через дорогу толстенького лысеющего человечка лет сорока пяти. Он сразу узнал болгарского журналиста Бокова, с которым Крижевский бегло познакомил его на приеме у принца Сианука. Тогда Боков показался Вадиму очень ворчливым и занудным малым, который постоянно переводил разговор на критику американских властей и «загнивающего капитализма».
Боков узнал Вадима и крепко пожал ему руку. Он говорил по‑русски весьма свободно, но с сильным акцентом.
– О, я вижу, вы тоже ранняя пташка! – улыбнувшись, сказал он.
– Да, я решил прийти пораньше, не люблю опаздывать, – ответил Вадим.
– О да, да, я тоже терпеть не могу опаздывать… Сейчас довольно холодно, однако.
Боков поплотнее закутался в свой широкий серый пиджак и поправил большие очки, сползавшие на кончик его крупного носа.
– Я очень хочу посмотреть, что там делается, – сказал он. – Эти южные вьетнамцы совсем не имеют совесть. Они каждый день бомбят деревни, убивают маленькие дети. Безобразие! Надо рассказать всему миру, что они тут творят, это должно закончиться когда‑нибудь!
«Ну вот, опять началось», – с тоской подумал Вадим, слушая очередную антиимпериалистическую тираду болгарского коллеги. Боков очень напоминал ему толстого краснощекого вожатого в пионерском лагере, где Вадим отдыхал каждое лето, когда был школьником. Тот любил проводить с детьми долгие изнурительные беседы о тлетворном влиянии Запада и о преступной политике США, где, как он утверждал, все еще линчуют негров.
После этих бесед Вадим обычно уходил со своими друзьями Чухой и Косым на полузаброшенный вещевой склад, и они вместе слушали на старом граммофоне затертую почти до дыр пластинку Элвиса Пресли, которую им каким‑то чудом удалось купить у одного из Чухиных друзей. Однажды их там застукала строгая пионервожатая Стася, которая тут же доложила об этом руководству лагеря. Разгорелся скандал, пластинку отняли, а Вадиму и его друзьям объявили выговор перед всем отрядом. А потом им пришлось слушать дополнительные лекции того самого толстяка‑вожатого, от которых у Вадима разболелась голова…
– Ну ничего, скоро эти проклятые янки уйдут, я уверен, – продолжал возмущаться Боков. – Северяне скоро выкинут их отсюда, это точно.
– Да, конечно… – протянул Вадим и решил резко сменить тему. – Похоже, сегодня будет жаркий день.
– О да, опять эта жара, – проворчал болгарин. – Надеюсь, внутри автобус будет кондиционер.
Вадим тоже на это надеялся. Трястись несколько часов под палящим солнцем по пыльным камбоджийским дорогам без кондиционера было бы настоящей пыткой. Впрочем, раз инициатором поездки выступил сам принц Сианук, то он наверняка должен был позаботиться о том, чтобы журналисты чувствовали себя более‑менее комфортно.
Вскоре из‑за крыла Центрального рынка показался автобус, большой синий «Рено», начищенный до блеска и сверкающий в первых лучах утреннего солнца. За автобусом ехал открытый армейский джип с тремя военными, сжимавшими в руках потертые старые винтовки.
Машины остановились недалеко от фонарного столба, под которым стояли журналисты. Из автобуса вышел низкорослый улыбающийся водитель‑камбоджиец и махнул рукой Вадиму и Бокову.
– Ну слава богу, нам приготовили прекрасный автобус! – воскликнул Боков, разглядывая новенький «Рено» и пожимая руку шоферу.
