Слова

– Voodoo! – восклицаю я.

– Да, Леннон, – снисходительно говорит Феникс. – Мы там играем…

– Я имею в виду песню группы Godsmack.

Парни обмениваются скептическими взглядами.

– Нет, – хмыкает Феникс. – Чертова дешевка.

– Она будет выглядеть такой, только если вы недостаточно хороши, дабы заставить всех, кто посчитает ее дешевкой, признать свое поражение… Но вам, ребята, это по силам.

Конечно, оригинальный исполнитель не славится феноменальным вокалом, но сама песня потрясающая.

– Давайте, – продолжаю я. – Мало того, она начинается с а капелла, а ты обладаешь нижним регистром, который выведет песню на новый уровень.

Пройдя через комнату, Сторм поднимает барабанные палочки.

– Твоя девчонка права.

Я улыбаюсь ему.

– А сразу после а капелла Феникса идет насыщенная, гипнотическая барабанная партия, из которой ты выжмешь свой максимум, прежде чем вы оба сольетесь и целиком подчините песню себе.

Взяв лучшее от них обоих.

– Просто попробуйте, – настаиваю я, когда Феникс снова собирается протестовать.

– Ладно.

Сторм возвращается за барабанную установку, и мгновение спустя, подобно туману, меня окутывает глубокий, мрачный голос Феникса, а потом вступают ударные. Я всегда любила эту песню, но происходящее сейчас на моих глазах просто завораживает. Люди точно сойдут с ума. Будь в «Вуду» сидячие места… Они бы не остались сухими после выступления.

В середине трека Феникс оглядывается на Сторма, и тот кивает. Вся прежняя злость испаряется, и возвращается их удивительная химия.

Мне приходится сдерживать себя, дабы не запрыгать, как безумная фанатка, по завершении песни.

– Я голосую за!

Не то чтобы я имела право голоса, но, черт возьми, они должны исполнить этот трек.

Феникс смотрит на Сторма.

– Что скажешь?

Тот потирает подбородок.

– Я с ней согласен. Мы уже делаем каверы, так что от нас все равно не будут ждать чего‑то оригинального. С тем же успехом можно пойти туда и заставить их съесть свое же дерьмо, как того хочет Леннон.

– Вот именно.

– Хорошо, – соглашается Феникс. – Значит, Voodoo. – Он кивает другу. – Давай прогоним еще разок.

Я присаживаюсь на футон, пока они репетируют еще несколько раз, и с каждым разом песня звучит все лучше и лучше. Однако на середине пятого прогона из‑за грозы электричество то включается, то выключается.

Им удается доиграть до конца, но когда скачок света повторяется во время следующего захода, Сторм бросает барабанные палочки на пол.

– К черту. Я беру перерыв.

Я предполагаю, что он хочет что‑нибудь выпить или покурить, но он достает телефон и начинает кому‑то писать.

Затем хватает ключи и направляется к двери.

Феникс, должно быть, задается тем же вопросом, что и я, потому что он хмыкает:

– И куда ты идешь?

Остановившись на полпути, чтобы снова написать сообщение, Сторм отвечает:

– К Саше. – Он пожимает плечами. – Мы не сможем репетировать, пока это дерьмо не утихнет. Лучше немного повеселюсь.

Понятно, что под весельем он имеет в виду секс.

Не могу не задаваться вопросом, знает ли Сторм о том, что сначала она пыталась подцепить его друга.

Феникс фыркает.

– Не так уж и весело, братишка. Я же говорил тебе, что она… – Бросив взгляд в мою сторону, он замолкает. – Напиши мне, когда закончишь.

– Что она? – спрашиваю я больше из любопытства, нежели по иным причинам.

Сторм поигрывает бровями, глядя на Феникса.

– Мне будет веселее, чем тебе.

Затем он выскальзывает за дверь.

Скрестив руки на груди, я смотрю на Уокера.

– Почему я чувствую себя объектом насмешки, которую не улавливаю?

Он тянется к своей бутылке с водой.

– Ничего подобного.

Не куплюсь на это ни на секунду.

– Почему тогда не говоришь мне?

Феникс перестает глотать воду.

– Действительно хочешь знать?

Я киваю.

– Я предупредил Сторма, что Саша в постели просто деревянная, но, думаю, он хочет убедиться сам. Либо так, либо ему нравятся цыпочки, которые лежат подобно трупу.

Очевидно, что теперь я серьезно жалею, что спросила об этом.

– Ох.

Феникс допивает остатки воды.

– Сама спросила.

Он прав. Я сама пожелала знать. Впредь буду умнее.

Мы не пара, но это не значит, что я хочу слушать о его похождениях.

И я бы солгала, не задайся я вопросом, связано ли его предупреждение Сторму о Саше с чувством обиды из‑за того, что его друг спит с девушкой, с которой Феникс однажды был сам.

– Похоже, тебе обидно, что он проводит с ней время.

Феникс смеется, но в смехе нет ни капли юмора.

– Поверь, это не так.

– Уверен? – настаиваю я, полностью осознавая, что провоцирую его.

Плечи Феникса напрягаются, когда он смотрит на меня.