Собственность Дамира

– Всем поровну. – Раскладываю макароны по тарелкам, ломаю котлету на три части.

Димка громко сглатывает, и я кладу свой кусок ему. Довольный, он забирается на табуретку, встаёт на колени и заливает две тарелки кетчупом. В кухню входит мать, и дети тут же убегают. Отношу им тарелки в комнату и возвращаюсь.

– Садитесь, Ризван, – мать заправляет за ухо белокурую прядь и поправляет свою необъятную грудь. – Может, для начала по пятьдесят?

– Я к тебе не пить пришёл.

Захватив тарелку, смываюсь из кухни. Задумчиво поглощаю макароны, разглядывая носки колготок. Снова на пальце стрелка пошла. Зашивать уже некогда, надо хотя бы лаком её остановить. За спиной скрипит дверь. Уже знаю, кто это. Мамин кредитор, или кто он там, похоже, решил со мной подружиться.

– Ты во сколько домой вернёшься?

– Часа в три‑четыре. – Ставлю тарелку на трюмо и смотрю на Ризвана в зеркало.

– Дня?

– Ночи.

– И ты не боишься так поздно ходить? – Ризван смахивает невидимую пылинку с моего плеча. Вздрагиваю от его прикосновения.

– Привыкла уже. Всего три остановки, – съёживаюсь на стуле. Мне неприятно, что Ризван снова рассматривает меня, как отбивную в магазине.

– Это тебе на такси, – он достаёт из заднего кармана портмоне и кладёт передо мной триста рублей.

– Я не возьму, – вскакиваю со стула.

– Возьмёшь, – Ризван пихает мне деньги в карман рубашки. – И вообще. Такая красивая девочка не должна мыть полы.

Хочу вытащить деньги, но тут в комнату входит мать:

– Что здесь делаете? – она с неприязнью смотрит на меня.

– Почему твоя дочь ходит одна по ночам? – поворачивается к ней Ризван.

– Так, может, не одна, – глупо хихикает она. – Я у неё под подолом не проверяла.

– Тебе восемнадцать есть? – Ризван снова скользит взглядом по моему телу.

– Есть.

– Хорошо, – кивает он. – Пойдём, Клава.

Бабушка назвала мать в честь актрисы Клаудии Кардинале. Хотела, чтобы мать пошла в театральный, но, по выражению бабушки, она пошла по наклонной. Похоронили бабулю в прошлом году. Хорошо, у неё кое‑какие накопления остались. Но мать деньги спускает молниеносно. А теперь, похоже, влипла в историю, и мы скоро останемся на улице.

Собираю тарелки по квартире и споласкиваю их на кухне. Вздрагиваю от звонка в дверь. В прихожую вваливаются три незнакомых мужика лет по сорок. Мать испуганно отступает к ванной. В комнате уже не укрыться, да и мне пора выходить. Ступаю осторожно в коридор. Мужчины замолкают.

– Ярослава. Хороша, не правда ли? – Ризван и его знакомые рассматривают меня, как лот на аукционе.

– Восемнадцать есть? – берёт быка за рога один из гостей. Не глаза у этой братии, а рентген‑аппарат.

– Есть, – масляно улыбается Ризван.

***

Машина въезжает через автоматические ворота в пальмовую аллею. В свете фонарей в глаза бросаются идеально подстриженные газоны. Белеют редкие античные статуи в окружении роз всевозможных оттенков. Парк напоминает сад доброй феи. На секунду представляю Дамира в цветастом фартуке и с лейкой в руках. Смешок срывается с губ.

– Что тебя так развеселило? – Дамир наблюдает за мной, как за диковинным зверьком.

– У меня день рождения! Радуюсь жизни. – От страха кутаюсь в пиджак.

– Ну‑ну, – усмехается Дамир.

Машина останавливается возле трёхэтажного особняка из серого камня. Для сходства с рыцарским замком не хватает башен и мха на стенах.

Дамир выходит из машины и открывает дверь с моей стороны. Скользит плотоядным взглядом по моим ногам и вытаскивает за плечо наружу.

– Ой, – вскрикиваю от резкой боли в голеностопе.

Из машин вываливают головорезы Дамира. Хочется спрятаться от их взглядов. Из дома выходит мужчина, похожий на моего поработителя. Только чуть моложе. Вряд ли ему больше тридцати.

– Здорово, Салах! – приветствует его Дамир. – Давно приехал?

– Это что за чудо? – завороженно смотрит на меня Салах.

– Моя новая сучка! Давно приехал? – Дамир повторяет вопрос.

– Пару часов назад.

Меня точно ударили по лицу, обозначив одним метким словом моё место в доме и в жизни. Дамир хватает меня за шкирку, толкает к двери и обращается к Салаху:

– Скажи Лале, чтобы накрывала на стол через полчаса.

– Нога! – Мне больно ступать, и я оседаю на землю.

Дамир наклоняется надо мной. Его чёрные глаза блестят в свете фонарей. Недолго думая, он взваливает меня на плечо, как охотник тушу оленя, и вносит в дом.

 

Глава 4

 

Дамир

Тащу девчонку в дом и матерю себя на все лады. Это дочь самого мерзкого червя, но отчего‑то хочется быть с ней добрым. Как от такой твари мог родиться ангел? Нельзя привыкать к Гуле, я обещал отправить Ризвану её голову через месяц, если он не вернёт долг.

Я видел дочь этого урода один раз в его доме, но Гуле тогда едва стукнуло двенадцать. Сегодня внутри всё перевернулось, стоило глянуть в омуты зелёных глаз. Почему мне показался знакомым этот взгляд? Малолетняя Гуля не могла так смотреть на меня. И губы у этой малышки пышные, зовущие. Хочется накинуться и искусать их. Воспитать под себя эту девочку. Запал с первого взгляда как пёс на течную суку.

Папаша явно ловил на живца, развёл целый спектакль. Не пожалел красавицу, дочь она ему или нет. Ради спасения своей жирной задницы отдал как овцу на заклание. А Гуля… Не идёт ей это имя, нужно другое подобрать. Девчонка задрожала, увидев меня, но взгляда не отвела. Ещё и дерзит. Видите ли, без цветов пришёл. Потому и раздел её на улице, чтобы притихла. В машину послушно прыгнула, попкой сверкнула. Аж захотелось грязный шлепок отвесить.