Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения

– Кроме продажи газет, я отлично воровал яблоки, – улыбаясь, ответил капитан, – а принцесса Рейна та ещё сорви голова была. Мы столкнулись в одном саду. Она гостила в летнем доме тётушки Сюзанны, там же оказался и я. Нас с приютскими вывезли к морю летом, когда мне было лет десять. А я очень хотел увидеть море, даже оставил ради этого продажу газет. Вообще‑то я копил на взнос в гвардию, ведь за меня это никто не мог сделать. Я с детства решил, что стану военным. Конечно, я не предполагал, что стану сразу капитаном, думал, быть мне солдатом. Но разрази меня рога Оленя, если во мне есть хоть капля дара предсказателя! В общем, оказавшись на море, я решил, что персики – самый чудный фрукт, который я пробовал. И решил залезть в чей‑нибудь сад, рассудив, что много все равно не съем. Сад оказался собственностью тётушки Сюзанны. Я переоценил свои силы и, наевшись персиками до отвала, уснул прямо под объеденным кустом. А с утра тётушка Сюзанна решила насладиться запахом моря и персиков. Наткнулась на перемазанного соком спящего мальчишку. Узнав, что я приютский, хозяйка сада не стала сердиться, а взяла меня к себе. И этим же летом я познакомился с принцессой.

Можешь смеяться сколько угодно, – притворно строгим голосом обратился Астер к пытающемуся сдержаться Лестору, – но я вынес из этого ценный урок. То, что ты считаешь плохим поступком, не всегда им является. Иногда поступать по зову сердца, хвоста или живота, не думая о том, что скажут другие, полезно и приводит к положительным результатам. Воровать, конечно, плохо. И похищать хвостовов тоже не очень хорошо, но ведь главное – под каким углом на это посмотреть. Можно много вещей назвать плохими именами, но суть их от этого не испортится. Вот я собрался похитить принцессу. Но она сама не против и попросила об этом. Название для преступления и приключения будем одним и тем же, но совсем разный состав.

– Да ты филолог, мой друг. Философия формы и смысла не одну сотню лет занимает головы учёных.

– Всегда знал, что не дурак, – по‑мальчишески самоуверенно скрутив хвост кольцом, ответил Астер.

– Кстати, ни разу не видел, как ты ешь персики.

– Ну, тётушка Сюзанна не сразу сменила гнев на милость. Прежде чем простить меня и даже полюбить, она заставила меня доесть персики со всего куста. С тех пор я их видеть не могу.

Тут уже Лестор не мог сдерживаться и, закрутив хвост кольцом, рассмеялся во весь голос.

 

Вернувшись в свою библиотечную башню, историк наконец смог просмотреть газету «Механические новости» и начать разбираться с загадочным кольцом.

Вставив кольцо в переводчик, Лестор нажал кнопку старта и приготовился услышать жуткую тайну. Однако этого не произошло. Сначала послушались шумы и шорохи, характерные для старых пластинок, проигрывавшихся на патефонах, а потом понеслись звуки песни. Неизвестный певец распевал театральным голосом какую‑то балладу на запретном языке. Признаться, Лестор испытывал благоговение перед запретными, потому для него было очень странно слышать песню, которую исполняли таким пафосным и наигранным голосом. Даже хвост стал раскачиваться из стороны в сторону, что было признаком смущения или того чувства, когда тебе стыдно не за себя. Познаний языка запретных Лестору явно не хватало, чтобы перевести текст дословно. Но смысл он смог уловить. Неизвестный певец пел о любви благородного хвостова к пастушке. Сложные обороты, выражающие пламенные чувства, трудно было перевести, но догадаться можно было. Вообще, историк не любил догадываться, лучше знать наверняка, но ничего лучше он сделать не мог.

Прослушав песню с кольца ещё пару раз, Лестор обратился к газете. Она была ничем не примечательна. Юноша особенно внимательно просмотрел объявления, ведь всем известно, что некоторые преступники используют их для связи с дружками, но и в них не было ничего интересного.

Тем не менее история с газетой казалась историку странной, потому он решил использовать логаритм. Логаритм – это нечто наподобие логического анализа, одного из методов изучения единства фактов и догадок относительного одного и того же происшествия в одном и том же времени и пространстве. Этот метод изучают на первом курсе Академии. Все первокурсники должны прологаритмировать бородатую байку, известную всем хвостовам с детства: «Один хвостов, путешествуя налегке, заблудился в лесу и угодил в болото. Утопая в тине, он успел ухватиться за ветку росшей рядом сосны. На сосне сидел филин. Он проухал три раза, и незадачливый путешественник смог выбраться из болота. А всё потому, что хвостов жутко боялся крокодилов». Эту нелепую байку зачастую хвостовы использовали, чтобы уйти от ответа. Стоило начать её рассказывать, как она обрастала новыми и новыми подробностями и фактами, что позволяло хотя бы на время отвлечь собеседника. Некоторые особенно дерзкие дети пытались на уроках рассказывать о незадачливом путешественнике учителям, но обычно за подобной выходкой следовало суровое наказание.

И вот первокурсникам нужно было эту историю разложить на факты и домыслы и прийти к однозначному выводу. В некоторых случаях однозначного вывода не получалось. Тогда двузначный стоило тоже прологаритмировать, и в итоге прийти‑таки к однозначному ответу. Если вернуться к байке о путешественнике, то вывод был таков: путешественник нёс в рюкзаке отрубленную голову. Вспомнив, что из всего класса к такому выводу пришло только трое, в том числе и Лестор, историк довольно скрутил хвост кольцом.

Итак, был рыжий мальчишка, которого Лестор видел два раза, газета и кольцо для карманного переводчика. На кольце записана любовная баллада на запретном языке. Газета – обычный предмет из жизни хвостовов Ойокумена. Это факты. Мальчик был подозрительным, незнакомец, закутанный в плащ, настоятельно вернул газету Лестору – это домыслы. Такие кольца не могут быть вложением в обычную газету на всеобщем языке, ещё один факт. Хотя Лестор газетных колец не встречал, но нет полной уверенности, что такое не встречается на границе государств. Значит, у него были факты, домыслы и возможность. Логаритм перешагнул базовый уровень, становясь сложнее. Лестор нахмурился – чем сложнее логаритм, тем ненадёжнее вывод. Возможность – не постоянная и даёт только половину от факта или половину от домысла. Четыре однозначных факта, два домысла и одна возможность. Значит, вывод имеет отношение к фактам и состоит в том, что Лестор имеет газету с кольцом, а рыжий мальчик, возможно, не местный. Полностью выпадал незнакомец как несущественное. Он был домыслом. Но существовала возможность, что незнакомец вернул ему не ту газету, которую продал рыжий мальчишка. Тогда в логаритме появлялось две возможности. Четыре факта, два домысла, две возможности. В таком случае логаритм было невозможно закончить. И Лестор понял, ему нужно купить ещё одну газету у мальчишки, тогда можно будет составить два логаритма, совместить их и получить вывод.

Помня, что он видел маленького продавца газет поздно вечером, историк быстро собрался и пошёл на набережную Лосьвы – реки, протекавшей через столицу.

 

Рика неспешно шла по саду своей тётки Мирабель. Они поздно поужинали, и девушка в задумчивости приближалась к механической повозке, которая должна была отвезти её во дворец.

Она вновь прокрутила в голове встречу с тётей.

Мирабель, удивительно красивая, с удивительно холодными жёсткими глазами, приняла племянницу в библиотеке.

– Вы не будете против, если нам накроют в саду? Сегодня чудесный вечер.

Рика была не против. Мирабель предложила подождать немного и, если племяннице интересно, пока осмотреть библиотеку.

Рика, повиливая хвостом, недобро уставилась на тётку. Мирабель смотрела на неё с откровенной неприязнью, но на губах играла приятная улыбка. Хвост под длинным платьем был почти невидим.