Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения

Рика устало смотрела в потолок, лёжа на своей кровати. Но сон никак не хотел слеплять её глаза.

После приглашения Белой дамы Рика попала в ложу к ней и к своему собственному брату. Никки не обратил особого внимания на хвостову в сиреневом, он слушал стихи. А вот Рике пришлось слушать шёпот Карины. Когда начался антракт, девушке удалось незаметно ускользнуть, так как гостей в ложе моментально стало много. Хвостова всё‑таки опасалась, что брат, не имея возможности слушать стихи, обратит своё внимание на гостей ложи и узнает сестру. Не желая вступать в разговоры с Орлом, Рика сразу же ушла из библиотеки на Девилиш Рей 13. И совсем не пожалела, что заплатила фиакру за ожидание, на улице было темно и неприветливо.

Она не знала, всё ли возможное сделала за эту встречу, и хотела надеяться, что результаты всё же будут, может, тётушка Мирабель сможет помочь в их поисках. А пока Рике не показалось, что нужно опасаться за Никки. Карина была хвастливой, злой на язык, самовлюблённой, но страха или ужаса совсем не внушала. Не заметила Рика и того, чтобы Никки был особо зависим от Белой дамы, он, как всегда, имел скучающий вид.

Наконец, сон стал слеплять глаза девушки, вот и хорошо, давно пора. На завтра принцесса наметила контрольный смотр перед путешествием на остров Лося – что брать, что не брать, как одеться, к чему готовиться. Дел много, а поездка уже через четыре дня, в воскресенье. А ещё Рику ждал обед с тётушкой. Его она побаивалась, но, конечно, никому, даже себе, в этом бы ни за что не призналась.

Тем временем в небольшом, но роскошном доме Карина в одной лишь батистовой ночной рубашке сидела перед овальным зеркалом. Зеркало было старым и мутным. Деревянная рама явно когда‑то было красивой, но теперь углы пооткалывались, местами дерево потемнело. Но судя по тому, как бережно Карина установила его перед собой, как смахнула несуществующие пылинки, было понятно, что зеркало, несмотря на внешний вид, очень ценное, по крайней мере для нее. Карина деловито достала из ящика две белые свечи, поставила их по бокам от зеркала и зажгла. В воздухе стали различимы едва заметные нотки кориандра и шафрана, исходящие от свечей. Прекрасная блондинка была одна в комнате. Её спутник с вечера в библиотеке не пожелал ехать к ней, впрочем, Белая дама не настаивала. Она была удивлена, встретив сегодня вечером ту, с кем и не планировала когда‑либо встречаться – сестру Никки. Карина улыбнулась своим воспоминаниям. Смущённая девушка гордо задирает носик, скрытый маской, совсем как принцесса, но Карину такими финтами не обманешь. Серьги в виде птиц с голубыми опалами, которые ей преподнёс Никки после своей поездки в Запретные земли, лишь рассмешили Белую даму. Она сразу же сказала Никки, что никогда их не наденет, опалы – не её камни. Казалось, что юный гвардеец не расстроился, посмеялся тоже и сказал, что в таком случае отдаст их сестре, её свежесть и невинность будут выгодно оттеняться голубыми опалами. Тогда Карина сделала вид, что не услышала язвительного намёка, однако это было не так. Впрочем, не в её характере было обижаться. Признаться, голубые опалы не понравились ей гораздо больше, нежели могло показаться на первый взгляд. Это и правда были не её камни. И будь она подозрительной, могла бы подумать, что Никки известно о ней больше, чем остальным светским львам.

Свечи разгорались, пламя становилось равномерным.

Дело в том, что опалы – камни большой магической силы. Но в магию давно никто не верит, механика победила предрассудки.

Карина привычными движениями достала из того же ящичка, откуда ранее появились белые свечи, маленький серебряный ножик с искривлённым лезвием. Его ручка была из кости, покрытой замысловатой резьбой. Человеку, никогда не жившему в обители Голубки, показалось бы, что резьба – украшение, но это было не так. Это были письмена, и лишь посвящённый мог их прочесть.

Раз – и маленькое искривлённое лезвие прошлось по пальцу Карины. Пальцем с выступившими каплями крови Белая дама нарисовала спираль по всей поверхности зеркала. Она немного повиляла хвостом, игриво выглядывающим из‑под батистовой ночной рубашки, эта часть с кровью никогда не нравилось хвостове, но она была необходима, это не обсуждалось.

Опалы бывают разных цветов, но вот голубые – редкость в Империи. Признаться, серьги были шикарными, но, когда Карина представляла, что можно будет увидеть, надень она их, глаза её расширялись от ужаса.

Пламя свечей, немного пошипев, вытянулось, изменило оттенок и стало неестественно белым, как густой туман.

Кровь с зеркала исчезла, оно перестало быть мутным. Карина перевела взгляд в его глубину. Её прекрасные волосы отражались почему‑то безобразными седыми лохмами, голубые глаза – блеклыми и подслеповатыми, а пухлые губы – впавшими полосками слегка розовой плоти. В зеркале отражалась древняя старуха. Она недовольно скривила губы и принялась что‑то шептать на древнем наречии. Карина раскачивалась в такт словам. Резко прекратились движения и звуки. Старуха в зеркале закатила глаза, на желтоватом белке вдруг появился чёрный зрачок. Выражение этих странных глаз было злым.

Старуха в зеркале произнесла:

– Как ты могла допустить такую ошибку, Карво? Сколько лет ты уже живёшь, сколько повидала мужчин, а тут вдруг! Надо же!

Она неприятно чавкала беззубым ртом и продолжила:

– Любые подарки надо принимать, даже голубые опалы. Никто не помешал бы тебе позже выбросить их в реку или уничтожить, а ты решила отказаться!

Карина, воспользовавшись паузой, сделанной старухой, ответила:

– А если бы он попросил их померить? Надеть специально для него? Вы сами не разрешаете использовать стандартные методы по отношению к этому высокомерному барану! Он мог бы оскорбиться и перестать появляться в моих покоях!

Старуха зашипела так, что пламя‑туман покачалось из стороны в сторону.

– Придумала бы что‑нибудь! Сказала бы, что лунный цикл не позволяет надеть тебе голубые опалы сейчас, а потом бы их у тебя украли, потеряла, да что угодно! Мне ли тебя учить! И даже не спорь со мной. Из‑за того, что тебе было лень напрячь прекрасную головку, – эти слова прозвучали как издевательство, – проклятая Мирабель обо всём догадалась! Или ты видишь другую причину, по которой эта шваль перестала приходить на вечера в масках и трусливо послала вместо себя другую женщину из рода Териусов? Что скажешь, Карво?

Карина виляла хвостом, но ничего не могла придумать.

– Не называй меня Карво, я теперь Карина.

– Не такое уж и большое отличие, Карво.

– Я прощупала эту Териус. Она ничего не знает. Видимо, простое любопытство заставило её прийти в библиотеку.

– А почему на ней были голубые опалы? Да ещё и те, которые предназначались тебе. Может, это такой вызов?

– Нет, глупости. На каждом члене библиотечного клуба должны быть птицы. Не думаю, что это нечто большее, чем простое совпадение.

– А как же Мирабель? Не думаешь, что она послала её следить за тобой?

Карина задумалась. Это было возможно, но признаваться в этом совсем не хотелось.

– Даже если это так, чем Рика Териус может быть нам опасна? Сильно сомневаюсь, – с усмешкой продолжила блондинка, – что Мирабель хоть что‑нибудь ей рассказала.

– Это нужно проверить, – безапелляционно произнесло отражение. – Ты знаешь как.