Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения

– Сейчас, не барабань, пожалуйста, как в борделе.

Он открыл дверь смеющемуся Астеру.

– Как есть, сидишь за книгой.

– Я задвинул шторы и потерял счёт времени, – виновато сказал Лестор.

– Башня императорской библиотеки, тут стоят древние окна, как я понимаю, часть истории? – сверкнув глазами, полунасмешливо спросил Астер. Не то чтобы он не ценил историю, но считал её необязательной для изучения.

– Ты совершенно прав, мой друг, – важно произнёс Лестор, сделав страшные глаза. Оба хвостова рассмеялись, весело подёргивая ничем не скрытыми хвостами.

Через пятнадцать минут они уже подходили к красным воротам – ближайшему от библиотеки выходу из императорского дворца.

Хвостовы, посмеиваясь и весело болтая ни о чём, вышли из дворца.

– Нам нужно встретиться с моим сослуживцем Никки. Он нас ждёт недалеко от «Пьяного дракона», – сказал Астер, и друзья направились в город.

Ночной город светился огнями. Воздушные плакаты зазывали жителей и гостей великого города Оленя (так называлась столица Империи) в самые разнообразные заведения от обычных трактиров до изысканных салонов, от борделей до храмов. «Посетите храм Поллакса, и да прибудет с вами озарение!» Лестор фыркнул, прочитав эту рекламу. Ему не очень нравились приспешники Поллакса, он их считал обычными любителями ростара – одурманивающего вещества, благодаря которому и приходило к адептам божества «озарение».

Вспышка яркого света привлекла внимание, а потом разлетелась разноцветными огнями в разные стороны. «У мадам Клотье лучший выбор девочек во всей Империи!» – гласила реклама, светящаяся среди рассыпавшихся огоньков.

В небе жужжали моторы личноскопов, а их подвыпившие хозяева пытались петь песни, но качка мешала им, что жутко веселило пеших друзей из той же компашки.

Неподалёку виднелся хвостов на паровых ходулях, быстро вышагивающий в толпе людей. На механических шариках, одевавшихся прямо на ботинки и стоивших сущие гроши, сновали туда‑сюда мальчишки, предлагая самые разнообразные товары. У них можно было приобрести конфеты с ростаром (сам ростар был довольно горьким, потому его обычно употребляли с шоколадом), ультрапиво («Новинка! Последнее изобретение доктора Пивариуса. Выпей стакан, почувствуй в себе три!»), сигареты из самых разнообразных трав, сладости для прекрасных спутниц ночных гуляк и много другое.

Лестор приметил толстого рыжего мальчика, стоявшего около деревянной тумбы на краю дороги. Он молча с угрюмым видом предлагал газеты, на которые никто не обращал внимания. «Время сейчас совсем не подходящее для продажи газет», – подумал Лестор и тут же забыл о мальчике.

Астер поздоровался с каким‑то сослуживцем.

– Лестор, это Никки, Никки – это Лестор. Вы навряд ли станете друзьями и, скорее всего, даже не понравитесь друг другу, но вы мне оба симпатичны, и я бы выпил с вами нормального, без всяких «ультра», пива.

– Да очередная выдумка Пивариуса, совсем как его шок‑пиво, никакого эффекта, – заметил Никки, сложив хвост в насмешливый знак вопроса – показатель презрительного к чему бы то ни было отношения.

Лестор украдкой взглянул на нового члена их небольшой компании. Никки был высоким хвостовом, он так же, как и Астер, носил форму армии, правда, всё лишнее, как, например, каска и тяжёлые сапоги‑ботфорты, было оставлено в казарме. На нём были ботинки из лёгкой тёмно‑зелёной искусственной кожи, бежевые штаны, облегающие стройные ноги, с нарочитой небрежностью заправлены в ботинки. Хвост без всяких стеснений свисал ниже спины. Вообще, в Империи считалось дурным тоном прятать хвост, ведь это бы означало, что его обладатель врёт. Однако, в последнее время вдруг появилась мода на украшения для хвоста, а правильно подобранное хвостовое кольцо могло порядком изменить естественные движения и порывы.

Зелёный камзол Никки с бежевыми полосками был вольно распахнут, выставляя на обозрение совсем не солдатскую рубашку нежно‑кремового цвета с тонкими и такими модными в этом сезоне кружевами. Лестор заметил, что кружева шли к тонким чертам Никки. Его глаза были глубокими и тёмными, нос тонкой стройной линией проходил по слегка вытянутому лицу. Губы имели идеальную форму, только слегка тонковаты, подумал Лестор. Волосы спокойной тёмно‑русой волной падали на лоб юноши наискосок.

Привычка обращать внимание на лица и наряды выработалась у Лестора после знакомства с одной старой книгой, которую он прочёл ещё в Академии. В ней автор описывал загадочный народ уйекель. Лестор в тайне надеялся найти следы древнего народа. Увы, Никки не подходил под описание.

Пока историк рассматривал нового знакомого, тот продолжил разговор:

– Право, Астер, ты иногда меня пугаешь своей вызывающей прямотой. Врать всё равно нет смысла, ведь никто из нас не носит этих мерзких хвостовых колец. Если мне не понравится твой приятель, или наоборот, это будет ясно как белый день.

Несмотря на резкие слова, хвост Никки приветливо метнулся вверх, и оробевший было Лестор тоже невольно поднял свой хвост.

– Вы тот историк, побывавший вместе с Астером Великолепным в Запретных землях?

– Да, Астер взял меня с собой. Это было потрясающее путешествие.

– Да, я читал ваше сочинение, довольно интересная и талантливо написанная работа, недаром вас взяли на службу к самому императору.

– Благодарю, – скромно ответил Лестор.

Астер в это время шумно приветствовал какую‑то свою знакомую, она улыбалась так, что Лестор подумал, как бы её щёки не растянулись. Её хвост приветливо топорщился вверх, и на нём, насколько можно было заметить, колец не было.

Между тем Никки продолжил:

– Должен заметить, я уже наслышан о вас. Астериус не раз упоминал, как вы помогли ему во время путешествия, он утверждает, что вы знакомы с запретным языком.

– Это преувеличение, я всего лишь пытаюсь его учить.

– Да? Но и этого достаточно для осуждения комиссии по науке. Я предполагаю, что договорной язык, одобренный этими… уважаемыми хвостовами, – выплюнул Никки, – не ваш уровень, вы наверняка хотите продвинуться дальше?

Никки лениво приподнял на долю секунды хвост и поднял на историка свои зелёные глаза.

Лестор слегка растерялся.

– Разве наука осуждается? Ведь изучение языка – это наука.

– Да, но разве вы не обращали внимания, что наука у нас находится под строгим контролем?

– Под контролем? О чём вы, Никки? Я учился в Академии семь лет и не заметил ничего подобного, наоборот, любопытство и пытливость поощряются!

– Правда? И в чём же заключалось ваше любопытство?