Суета сует

Двери автобуса захлопнулись, выпуская продолжительное шипение воздуха. Водитель подал сигнал левым задним поворотником и почти тронулся, пытаясь вклиниться в поток машин, особенно нетерпеливый в утренние часы. Неизвестно откуда взявшийся смугловатый парнишка в бейсболке, с висящим за спиной рюкзаком, одетый по‑студенчески в потертые джинсы, спадающие на кроссовки с небрежно завязанными шнурками, и бутылочного цвета футболку с непонятной надписью на груди, настойчиво постучал кулаком в стекло передней двери автобуса. Орит показалось странным его появление, непонятно откуда студент взялся, словно вышел из стены прилегающего дома. Страшная догадка молнией располосовала сознание, она чуть ли не крикнула водителю не открывай, но открытая дверь проглотила студента, как гигантская акула. Вильнув хвостом, автобус проехал несколько десятков метров, внезапно затормозил, блеснув красными глазницами задних фонарей.

Взрывная волна, смешанная с обжигающим воздухом, накрыла Орит, словно морская волна, наполненная песком, морскими растениями и мелкими рыбешками, перекатилась через голову, забивая глаза и уши, больно толкнула в грудь, почти сбила с ног. Она отшатнулась назад, отступила на шаг, теряя равновесие. Секундную жуткую тишину нарушил истошный женский крик, на одной ноте, как сирена, оповещающая о приближающейся бомбежке. Орит кричала, не слыша себя, на длинном, бесконечном выдохе отчаяния, отталкивая жуткое понимание того, что нормальная жизнь закончилась внезапно, просто так, без всякого предупреждения.

 

Алон в этот день уехал на работу очень рано. Не включая свет, в брезжащем свете наступающего дня побрился в ванной, что было совсем не трудно. У него никогда не было буйной поросли на щеках, так себе легкий налет юнца, размазал по щекам всегда холодный, даже летом, приятно пахнущий крем, два‑три раза прошелся бритвой по коже, сполоснул водой, провел вместо расчески мокрыми пальцами по коротко стриженым волосам. Стараясь не разбудить своих девочек, бесшумно пробрался на кухню, выпил стакан сока, прошел в полутемноте мимо закрытой двери Авивы, обклеенной картинками с изображением героев латинских сериалов (пора уже взрослеть, через месяц исполнится год с начала армейской службы, а до сих пор, приехав домой, первым делом усаживается напротив телевизора у себя в комнате наверстать пропущенные серии), аккуратно прикрыл дверь, дождался замочного щелчка, перепрыгивая через ступеньки, сбежал вниз по лестнице.

Рабочий день начинался рано, а закончиться он должен был очень поздно, по всей видимости, ближе к полуночи. Незадолго до окончания учебы в Технионе Алон создал вместе с компаньоном Шимоном Бронфманом компьютерную компанию. На волне всеобщего технологического бума стартаповские компании возникали словно грибы после дождя. Возглавляли их недавние выпускники университетов, студенты, демобилизованные солдаты, а иногда и вовсе юнцы. Горячими речами, уверениями в гениальности собственных идей и далеко идущими планами они привлекали родителей, знакомых и незнакомых инвесторов, убеждая, что через короткое время разработанная ими программа принесет баснословные прибыли, особенно если удастся продажа известной американской фирме. Такое случалось, но очень редко. Большинство компаний, просуществовав короткое время, разбивались подобно комете, падающей на землю, оставляя за собой длинный хвост долгов.

Идея пришла в голову Алону в супермаркете, пока он стоял минут сорок в очереди к кассе. Как обычно в предпраздничные дни, супермаркет до отказа заполонили покупатели. Сетчатые тележки, набитые доверху товарами, воевали между собой, как танки на поле боя, система охлаждения воздуха с трудом перерабатывала потоки выдыхаемого воздуха, временами вспыхивали перепалки по поводу тебя здесь не было. Вот тогда Алону пришла мысль: если покупатель подойдет к кассе уже с итоговой сумой на дисплее мини‑компьютера на ручке коляски, отпадет надобность вновь пересчитывать товар, останется только оплатить в кассе или через интернет. Никаких очередей, потраченного времени и нервов.

Алон вынашивал идею несколько недель, пока не поделился с выходцем из России, соседом по комнате в Технионе. Семен‑Шимон Бронфман, в прошлом солдат‑одиночка, абсолютный рекордсмен среди студентов по количеству часов, проведенных в горизонтальном положении. Соизволив открыть глаза, Шимон уселся в кровати, выслушал друга, затем, задумчиво почесывая промежность, глубокомысленно изрек: «Прощай, сон».

Идея требовала первоначального вложения капитала: арендовать помещение, нанять человека, который займется организационными делами, найти адвоката, специалиста по оформлению патентов и подписанию договоров.

Первоначальный взнос прислал из России отец Таль‑Анатолий Введенский, туманно намекнув, что деньги он взял в долг, со временем долг необходимо погасить, но сроки возврата не указал.

Встреча с потенциальными инвесторами из Германии продолжалась больше двух часов. Вначале Алон в юмористических тонах описал момент, когда он, стоя в очереди в супермаркете, едва не наделал в штаны, поскольку выход из очереди означал потерю шанса добраться до кассы. Тогда‑то он впервые задумался над альтернативой длинным очередям, показал на таблице временной график разработки концепции совместно с Шимоном, сформулировал основные принципы и перспективы программы, подчеркнул преимущества инновации по сравнению с вероятными конкурентами. Презентация подходила к заключительной стадии, когда в дверь комнаты с плачущим выражением лица осторожно постучала Милка, бессменная секретарша компании со дня ее основания.

 

Тирасполь, Молдавия. 1973 год

Галина и Михаил Партош

Эмиграционная волна из России в начале восьмидесятых годов, или как ее называют на иврите «алия», выбросила на израильский берег семью Партош – Михаила и Галину из молдавского города Тирасполя.

Михаил вообще не хотел уезжать из родимой Молдавии. Средних лет мужчина с рано проявившейся лысиной и слегка набухшими веками, родился незадолго до окончания войны в рабочем лагере в районе Аккермана, расположенного на берегу Днестровского лимана. Родители Михаила, чудом пережив нечеловеческие условия за колючей проволокой, постоянно болели, уделяя мальчику минимум внимания, отчего тот рос как бы сам по себе. В детстве Миша пострадал в автомобильной аварии, ему раздробило стопу на левой ноге. После ряда неудачных операций вначале он передвигался с помощью костылей, с годами осталась только легкая хромота и ноющие боли в сырую погоду.

Далекая жаркая страна, постоянно мелькающая в телевизионных новостях и периодической печати в статусе агрессора, казалась ему совершенно ненужным приключением в налаженной жизни, но Галя настояла на своем. Жена выглядела намного моложе своих лет, ростом немного ниже среднего, пышная грудь достойно украшала стройную девичью фигуру, не испорченную родами. Двумя годами раньше ее старшая сестра Берта с мужем и двумя детьми уехали в Израиль, письма от них приходили редко, связь в основном поддерживали по телефону. Для этого примерно раз в месяц‑полтора Галя с Михаилом специально ездили в Одессу, где на главпочтамте заказывали пятиминутный разговор. Неприятный момент наступал, когда из динамиков на весь зал разносился громкий вызов: «Израиль, пятая кабина». Под любопытными взглядами многочисленных клиентов, ожидающих своей очереди в другие, но российские города, торопливо проходили в душную кабину, через шумы и потрескивания успевали задать несколько бестолковых вопросов, понимая, что линия прослушивается. Закончив разговор, поспешно покидали кабинку, не глядя по сторонам, выйдя из здания, с облегчением вливались в толпы прохожих на улице Садовой.