Только сегодня
Биг‑Бен, обитающий прямо напротив за рекой, разбудил меня, пробив одиннадцать часов. Январское солнце заливало комнату. В квартире стояла тишина. Я сделала себе кофе с помощью шикарной кофемашины Нила и подошла к окну – внизу поблескивали мутные воды Темзы. Поскольку ребята уже ушли на работу, я не смогла устоять перед соблазном обследовать квартиру: спальня Найла пропахла кокосовым кремом Милы, шкафчик в ванной с зеркальной дверцей не содержал никаких соблазнительных рецептурных препаратов, в гардеробе добрая половина одежды висела в мешках из химчистки. И никакой грязи – ни в прямом, ни в переносном смысле этого слова. Я нажала кнопочку на чудо‑аппарате, чтобы сварить еще кофе, и позвонила Дилу.
– Приветики, приветики, приветики, – раздалось в трубке.
– Ну, слышу, ты уже жутко бодрый.
– Жаркая ночка.
– Ой, заткни хлебальник.
– Да, да.
– Сесили Симмонс?
– Она.
– Срань господня!
Он рассмеялся.
– Не один ты отличился, – не утерпела я.
– Опять кувыркалась с Генри?
– Не‑а. Интереснее.
– С кем? С одним из старичков Ташенов? Завела себе папика?
– Фу‑у! Не я, Мила и Найл.
– Хорош!
– Правда, я сейчас еще у Найла.
– Не тройничком, Фил?
Теперь рассмеялась я.
– Ну, все к тому и шло. И правильно.
– Ага.
– Где‑то тут собака зарыта, – помолчав, сказал Дил. – Не думаешь, что смерть так действует? Говорят, что она возбуждает выживших. Вон как узники в Освенциме, известный факт – сношались как кролики.
– Какая херня.
– Мне можно об этом говорить, я еврей.
Я вспомнила Генри, когда он вернулся в квартиру в Олбани и был просто одержим сексом. В словах Дила явно был смысл.
– Пойдем пообедаем, – предложила я. – Хочу знать все подробности про Сесили.
На улице было морозно, но сухо, и я решила прогуляться по Ламбетскому мосту. В дорогу включила «Кровь на рельсах» Боба Дилана. Как‑то Дил сказал мне, что песня «Простая ирония судьбы»[1] всегда заставляет его задуматься о нас, конкретно о том, что мы как близнецы. Я стояла и смотрела в направлении течения реки на колесо обозрения на южном берегу и на Вестминстерский дворец на северном. Прогулки по городу всегда так на меня действовали – обнаруживалось что‑то новое в улицах и зданиях, которые я хорошо знала. Было забавно иногда взглянуть на город глазами туриста.
Воды реки были неспокойны и непроницаемы. Если спрыгнуть с моста, погибнешь? Мне стало страшно.
Как я и ожидала, вновь встретиться с моими подопечными детьми было здорово. Эта работа подвернулась мне совершенно случайно. Объявление я увидела в кафе, куда мы зашли с Дилом после променада в Хэмпстед‑Хит в очередное похмельное будничное утро.
– А что, попробуй, – посоветовал Дил, заказав нам по бутерброду с сыром. – Ты уже который месяц собираешься уйти из паба.
– Не знаю вообще, нравятся мне дети или нет? – размышляла я вслух.
– А кого это волнует? – пожав плечами, аргументировал Дил. – Зато это хоть какая‑то зацепка. Так продолжаться дальше не может. Каждый вечер я зависаю в твоем пабе – моему кошельку нужна передышка. Да и у тебя никогда не будет времени что‑то писать, если ты по ночам работаешь, а потом весь день спишь.
Я думаю, Терри с ее мужем Рафом наняли меня только потому, что я согласилась приступить немедленно. Ну, еще получилось так, что их дети сразу прониклись ко мне, причем без видимых на то причин, и как я поняла уже теперь, это было для них просто нормой. А вот к чему я не была совсем готова, так это с какой легкостью и скоростью я полюбила детей в ответ.
Когда я вошла, дети бросились мне навстречу с криками: «Няня Джо! Няня Джо!» Кларе было семь, Джему – пять. Его макушка все еще источала тот сладковатый младенческий аромат. Первой меня обняла их мать.
– Здравствуй, родная, – мягко сказала она, удерживая меня в объятиях.
– Здравствуйте, Терри, как вы?
– Прекрасно, родная, все хорошо. Мне так жаль твою подругу.
– Да, спасибо, все нормально.
– Представляю, как это ужасно для тебя.
– Я уже в порядке. Спасибо за предоставленный отпуск.
Терри выпустила меня из объятий, но продолжала пристально всматриваться в глаза.
– Дети, – сказала она, – сегодня вы будете вести себя очень хорошо, так ведь? У няни Джо была тяжелая неделя.
Джем судорожно вздохнул. Я ему подмигнула.
– Почему твоя подруга умерла? – спросила Клара.
Я посмотрела на Терри в надежде на подсказку, но она просто стояла и, грустно улыбаясь, смотрела на меня.
– Ну, это был несчастный случай, – справилась я сама.
– А сколько ей было лет? – теперь спросил Джем.
– Очень молодая, всего двадцать девять.
– Это старая.
– Ну, не такая старая, чтобы умирать.
– Наш кот умер, а ему было восемнадцать, – подхватила Клара.
– У кошек не такая долгая жизнь, как у людей, Клара, малышка, – вмешалась Терри.
– Он на одиннадцать лет был моложе, чем твоя подруга, – не сдавалась Клара.
– С математикой у тебя все хорошо, – сказала я.
[1] Simple Twist of Fate – композиция из пятнадцатого студийного альбома Боба Дилана «Blood on the Tracks».
