Три повести. Вода

– Я уже говорила. Мне здесь нечего делать. Работы нет. В библиотеку не пускают, блокнот и ручку не дают, запрещают считать время, запрещают общаться. Мне здесь одиноко. Я не могу здесь находиться. Мне снятся кошмары. Я хочу туда, где твердая земля и деревья.

– Ваша работа заключается в том, чтобы помогать исследованию. Это важно. Профессор очень заинтересован в изучении снов, а они у вас яркие и разные. К сожалению, наша библиотека на языке, который вы не понимаете. Я попрошу, чтобы вам выделили бумагу и карандаш. Относительно времени. На корабле особые условия, любые часы и календари будут вводить вас в заблуждение. Потому постарайтесь отказаться от привычки считать время. Есть день, и есть ночь, остальные параметры будут истолкованы неверно.

– Сколько вам лет? – оборвала его Маша.

– Это имеет какое‑то значение? – он оставался невозмутимым.

– Интересно. Вы же не считаете время? Значит, не знаете, сколько вам лет.

– Не знаю. И меня это не интересует. Я знаю, что завтра я буду занят, как и вчера, как и сегодня. Это единственно важно.

– Кому ваши занятия приносят пользу? – спросила Мария.

– Мы занимаемся фундаментальной наукой. Потому мое занятие полезно абсолютно всем. Так же, как и ваше, если вы сконцентрируетесь на нем, то найдете удовлетворение.

– А как ваши исследования поступают ко всем? С кем вы связываетесь на суше? – Продолжала допытываться Риа.

– Я не могу вас посвятить во все нюансы нашей работы.

– Что это означает? – Маша махнула головой на крест с мужчиной.

– Это распятие. Символ силы веры.

– Как это? Символ силы веры?

– Это когда вы настолько верите в свои убеждения, что готовы отдать абсолютно все за это, даже, когда никто больше не верит. К какой религии вы принадлежите?

– Что такое религия?

– Свод духовных законов, по которым вы живете.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Маша была в замешательстве оттого, что он говорил. В ее жизни не было ничего похожего, никаких символов, никаких религий. Она пару раз слышала, что когда‑то были непонятные ей учения, но в крепости такого точно не было, и отец ее этому не учил.

– Для чего нужны эти правила? – спросила она.

– Для того чтобы не сломаться, когда станет тяжело. Это как обувь, которая бережет ноги от ран. Так религия бережет от сомнений и угрызений совести.

Машу это заинтересовало. Кажется, сейчас это было то, что могло ей помочь, если бы она понимала смысл всего этого.

– И что это за законы, которые могут помочь?

– У каждой религии они могут меняться. Но в основном она вся направлена на созидание: не убивать, прощать, помогать, терпеть.

– Не понимаю, как это может помочь. К чему они приведут? Какова в этом цель?

– Достигнуть блаженства и полного удовлетворения. Попасть в рай.

– С помощью терпения и прощения достигнуть блаженства?

– Это всего лишь образы. Вы можете сами создать для себя религию. Чего вы хотите в этой жизни?

– Счастья, – Маша удивилась сама себе, хотя это был самый точный ответ для любого человека.

– Вот и придумайте для себя правила, следуя которым, вы достигнете счастья.

– А если я не стану терпеть, ради своего счастья? – Спросила Маша.

– Возможно. А ради чужого? – спросил Кристоф.

– Если это не помешает быть счастливой мне.

Маша посмотрела на распятье.

– А это настоящий человек? – спросила она.

– Да.

– Что с ним? Почему он на кресте?

– Его прибили гвоздями к кресту из‑за его веры. Он пожертвовал собой, чтобы показать другим, что если они по‑настоящему верят, то получат желаемое, даже если это что‑то невероятное. Например, жизнь после смерти. Его убили, но он возродился.

– Это странно. Зачем возвращаться туда, где тебя хотят убивать? Если он так сильно верил, нужно было придумать себе добрых людей, а не восстание из мертвых.

– У каждого свое счастье. Кто‑то меняет себя, а кто‑то мир.

– И где он, этот измененный мир? – спросила Маша.

– Он здесь, вокруг нас.

– То есть все очень хотели, чтобы жизнь превратилась в хаос?

– На все воля Божья.

– Воля чего? – Маша окончательно запуталась во всем этом и уже не могла понять, о чем говорит Кристоф.

– Воля Создателя. Того, кто сотворил этот мир: нашу планету, Солнце, Вселенную. Нас с вами.

– Это тоже из религии? – недоумевала она.

– Это основа всего бытия, – в это время вернулся профессор и лаборант, – основа всего мироздания. Сущность, которая связывает молекулы, запускают спутники, склеивает наши внутренние органы, сводит людей, делает воду водой, а огонь огнем.

– Прекрати издеваться над девчонкой. У нее и так мозг кипит, а еще ты со своими божественными баснями, – прервал разговор профессор.

– Почему же, ей интересно. Она сама спрашивает и слушает. Или вы хотите, чтобы я рассказывал ей о нейронных связях ее мозга? – Кристоф был абсолютно спокоен.

– Я хочу, чтобы ты прекратил впихивать свои религиозные нравоучения людям в головы. Мы ученые и идем опытным путем, а не догадками.

– Мы идем путем подтверждения и опровержения. Вы мне до сих пор не предоставили факты опровержения моей веры, господин Равинд.

– Иди, отдыхай, – обратился профессор к Маше.

– Сначала завтрак, – пошел за ней лаборант.

Завтрак, как всегда, состоял из какой‑то жижи. Еще были сухари, редис и зелень. Маша сидела, ковыряюсь в своем блюде.

– У вас здесь есть теплица? – спросила она.

– Да, есть небольшое помещение, где это выращивают, – ответил лаборант