Три повести. Вода

Маша пошла бродить по одинаковым коридорам корабля. Хотя на дверях не было опознавательных знаков, она уже начала запоминать эти коридоры по щербинкам, царапинам, потертостям на дверях, стенах, полу. За неимением другого развлечения, она считала двери и пыталась запомнить их количество на каждом этаже и в каждом коридоре, следила, как проложены трубы и куда они могут уходить в каютах. Пыталась посчитать надзирателей и запомнить их в лица, хотя они были настолько одинаковы, что сделать это было очень сложно. В одном из коридоров она выбрала трубу, на нижней стороне начала делать засечки, считая дни, проведенные здесь, и старалась, чтобы ее не заметили, когда она это делает. Риа точно не понимала, сколько она здесь, но по приблизительным подсчетам прошел уже месяц. От этого ей стало еще хуже, чем от прошлого дня и неудавшегося сна. Если она не понимала, что ей здесь делать месяц, то как быть, если она останется здесь надолго? Как ей не сойти с ума? Какое чудо ей может помочь? С этими мыслями она проходила несколько дней. Потом ее опять позвали в лабораторию, но не следить за снами. Она должна была нарисовать несколько рисунков. Первое, что придет в голову.

Маша сидела за столом перед чистым листом бумаги. Ей сказали нарисовать пять рисунков, но в голову ничего не приходило, и она начала смотреть по сторонам и присматриваться к людям. Некоторых она видела много раз, других впервые. Ей запомнился молодой человек, черноволосый, кареглазый, с правильными чертами лица. С виду он был одного возраста с лаборантом. Он был очень едкий, старался сказать какую‑нибудь гадость, словно это его кредо. Сейчас он сидел и пристально смотрел на Машу, сжимая губы, а потом вытягивая и сворачивая их в дудочку, словно рыба.

Профессор, как его называли другие, тот старший мужчина из двух, не выдержал:

– Нам некогда с тобой играться, рисуй сейчас же первое, что приходит в голову.

– Там закрыто, ничего не приходит. Некуда, – хихикнул рыба‑парень.

Маше захотелось побыстрее уйти, потому за минуту она набросала на пяти листах крепость, в которой жила; женщину, крест, костер и огромные пузыри воздуха, которые она видела, когда тонула. Они вдруг вынырнули из памяти вместе с тошнотой, которую она испытывала после того, как ее выловили.

Риа бросила карандаш, встала, слегка пошатнулась и пошла прочь из лаборатории. Она ненавидела то ощущение, которое у нее возникало, когда ее насильно заставляли что‑то делать. Ей всегда казалось, что ее кожу выворачивают наизнанку.

IV

Девушка ушла к себе в комнату и долго лежала, глядя в потолок. Пока она была в лаборатории и рассматривала все по сторонам, она увидела одну вещь. И теперь думала, ведь ей не могло показаться? Риа заметила несколько вещей, которые видела у людей в поезде. Она увидела свои вещи: электронную книгу, которую она купила в библиотеке Технополиса. Воздушный фильтр, который они с трудом раздобыли в тоннеле Серого города; электронный браслет, который подарил Поло на память.

Все эти вещи лежали так, будто их изучали мартышки. Они были под стеклом. Их раскручивали и разбирали на части. Почему они себя так ведут? Они не знают что это? Они с другой стороны света, где таких вещей нет? Она устала от своих мыслей и решила отвлечься. Открыла книгу об островах и хотела полюбоваться красивыми зелеными растениями. Но, когда открыла книгу, не нашла там ни одной картинки.

Она еще раз внимательно перелистнула каждую страницу, но там не было ни одного фото, ни одной карты, ни одного рисунка, которые там были раньше. В ней не было вообще ни одного изображения. Она закрыла книгу. Книга была такая же, того же объема, с той же обложкой темно зеленого цвета с названием, вскрытым золотой фольгой по утопленным буквам «Путь». Только в ней не было ничего об Островах. Она открыла ее посредине и прочла первую попавшуюся строчку: «Наш мозг воспринимает информацию еще до осознания…».

Маша сидела в недоумении. Могло ли это быть чьей‑то шуткой? Или это уже она сходит с ума от пережитого здесь? Ей вдруг стало не по себе. А что если она действительно сходит с ума? Или уже сошла, и все это ей мерещится. В этот момент открылась дверь, и вошел лаборант:

– Пойдем, ты сегодня спишь в лаборатории.

– Я же там сегодня была…

– Значит, еще будешь. Поднимайся.

Маше пришлось оставить книгу, которая ее взбудоражила, и идти с лаборантом. В лаборатории был один из сотрудников, которого Маша еще плохо помнила в лицо. Она села и ждала, пока к ней подключат датчики.

– Никита, я тебя сегодня оставлю одного. Мы будем на выходе, поэтому последи за мониторами, – обратился тот к лаборанту.

Значит, его зовут Никита. Маше он свое имя называть не хотел. В ней проснулось какое‑то странное чувство обиды. Будто это обида от предательства. Почему? Он ей чужой человек. Хотя и единственный, кого она здесь действительно запомнила. Человек, который с ним общался, ушел и они остались вдвоем. Лаборант подошел к капсуле сделать настройки и закрыть крышку.

– Значит, тебя зовут Никита, – обратилась она к нему, – а мне ты сказать этого не мог?

– Нет, не мог. Даже не собирался. И не надо меня так называть. Для тебя я лаборант.

– Почему? Что в этом такого?

– Послушай. Я не собираюсь привыкать к тебе. А для тебя это вообще бессмысленно, – он зло взглянул на Машу.

– Что это значит? Почему для меня это бессмысленно?

– Не болтай. Твое дело спать. Или я вколю тебе снотворное, – он закрыл крышку капсулы и ушел к мониторам.

Конечно же, после такого разговора, Маша долго не могла уснуть. Что все это значило? Почему для нее бессмысленно чем‑то заниматься, читать, запоминать, дружить? Она не понимала, что ей делать в этой ситуации. Бежать? Куда? Она под водой, совершенно не знает устройства места, в котором находится. Да, Риа услышала пару фраз, которыми перекидывались местные, что они выходят отсюда. Но как и куда, она не знала. Сколько она здесь пробудет, сколько времени она еще понадобится этим людям, не известно. У нее был настоящий ураган из мыслей в голове. Какая из них важнее? Как это все сложить воедино, чтобы это хоть немного было похоже на план. Ей нужна была информация и знания, от которых ее отрезали всеми способами. Нужно было выследить бледного человека и разузнать как можно больше информации. Это единственное, что она могла в этих условиях, с этими возможностями. С этими мыслями она уснула.

Ей снились пустые улицы и дома. В одном из домов она долго ходила по комнатам, в которых никого не нашла. В одной из комнат был вход в подвал. Маша смотрела в зияющую черную дыру подвала. Не спускаясь туда, она точно знала, что он до бесконечности глубокий и там страшно. От этого испуга она проснулась.