Трогать запрещено

– Регистрация брака в первых числах января. Сегодня ты определишься с рестораном. Со следующей недели рассылаем приглашения. Я ничего не упустил?

На губах девушки расцветает улыбка.

– Ты просто с таким отстраненным видом сидишь, как будто тебе совсем не интересно наше предстоящее бракосочетание, – тянется через стол женская ладонь, накрывая мою, ласково поглаживая пальцами запястье. – А для меня это, между прочим, очень трепетное и волнительное событие, Богдаш. Как и для любой девушки, – звучит укоризненно.

– Прости, но у меня много работы.

– Ну, раз ты уже отвлекся, послушай, может, подумаем насчет… – Илона продолжает трещать. По большому счету ей от меня ответа и не требуется. Только видимость того, что я внимательно ее слушаю.

Я откладываю девайс и поднимаю чашку с двойным Американо. Делаю глоток, откидываясь на спинку стула и бросаю взгляд в окно ресторана, расположенного на крыше одной из высоток Москва‑Сити. Внизу простирается утренняя столица с ее бесконечными заторами.

Откровенно говоря, и правда, предстоящая свадьба – меньшее, что меня сейчас заботит. На носу конец года и куча отчетности, которую нужно проверить и перепроверить. Закрыть с десяток подвисших проектов и решить, что делать с квартирой матери в столице. Полгода назад она переехала на ПМЖ в Краснодарский край, оставив недвижимость на мое усмотрение. В идеале – закрыть гештальты нужно до конца этого календарного года. А это всего две недели. Времени в обрез. Поэтому да, мои мысли далеки от свадьбы. Но для Илоны это важно. Приходится постоянно себе об этом напоминать. Быть чуточку терпимей.

– Слушай, Богдаш, а почему в столице?

– Что?

– Расписаться хочешь. Вернулись бы в Берлин, и там сыграли свадьбу. К тому же я там знаю очень классного модельера свадебных платьев. Да и дом твой позволяет чуть больше размаха, для торжества, чем…

– Я тебе уже говорил, что не хочу гулять с размахом. У меня на пышные празднества нет времени. И ты, Илона, кажется меня в этом поддержала.

– Ну да, разумеется. Просто решила уточнить, – улыбается собеседница. Подхватывает бокал и изящно прикладывается к нему губами, не сводя с меня своих глаз, делает глоток белого полусладкого.

Сексуально, ничего не скажешь. Илона вообще из тех женщин, от которых им буквально фонит. Сексом. Изначально это меня в ней и привлекло.

Мы встречаемся больше пяти лет. Если это можно так назвать. Оба удобны друг для друга во всех смыслах. Полное взаимопонимание, фантастическая близость. Плюсом ко всему Илона не закатывает истерик, когда я улетаю в длительные командировки, а в обществе моих коллег держится прекрасно. С моей же стороны она регулярно получает нехилую сумму на все свои “хотелки” и живет припеваючи, не зная горя.

Конечно, можно было и дальше придерживаться подобного формата отношений – современных и ни к чему не обязывающих. Но в следующем году мне будет сорок. Я уже не мальчик. Пора остепениться и заиметь в паспорте штамп. А с кем, если не с той, которая умеет быть достойной парой? Вот и я не нашел другого варианта. Взял, да и предложил Илоне узаконить наши отношения. Ее счастью не было предела. Для меня же это ровным счетом ничего не меняло в устоявшейся жизни.

Может быть, поэтому я сейчас так поверхностно отношусь к предстоящему “торжеству”? Потому что для меня оно обыденно и, скорее, из необходимости, нежели реального желания стать ближе? Не знаю. Но мое поспешное “предложение” только прибавило мне головняков перед Новым годом, заставив тысячу раз о нем пожалеть.

Позавтракав, мы с Илоной покидаем ресторан. По пути к нашим апартаментам, которые находятся тут же, в Москва‑Сити, но в соседней башне, мне на телефон падает сообщение. Ответ от друга детства – Степана Данилова, с которым мы не виделись уже почти десять лет. Годы летят, успевай только ловить.

Два года назад он потерял жену в аварии. А я отвратительный друг, даже не нашел времени приехать и поддержать его в такой трагичный момент. Поэтому, быстро пробегая глазами по строчкам, где Данилов приглашает меня вечером к себе, я без колебаний набираю в ответ:

“К восьми буду, с меня виски”.

Мысленно делаю себе пометку не забыть купить букет цветов. Для дочери Данилова. Сколько ей, интересно? Лет пятнадцать? А ведь он мой ровесник. И хоть я никогда не стремился быть «папашкой», но мысли невольно в ту степь загуливают.

Открывая ключ‑картой дверь в наши апарты, пропускаю Илу вперед.

– Какие у тебя планы на день, Богдаш? В офис поедешь?

– Да, после обеда сделка по перепродаже завода. Боюсь, проторчу на работе до самого вечера. А там друг за город на ужин пригласил. Неудобно отказывать.

– Я с тобой?

– Не в этот раз, – целую Илу в щеку, скидывая ботинки и стягивая джемпер. – Сегодня ты полностью свободна, – кидаю, держа путь в ванную комнату. По‑быстрому принять душ и на работу. – Мой водитель в твоем распоряжении. Занимайся подготовкой и не жди меня, ложись спать. Я вернусь поздно.

– Ну вот, так всегда и происходит, когда мы в Москве, – топает за мной следом Илона, обвивая руками за талию. Прижимается грудью к моей спине и целует в плечо, оставляя смачный след от бордовой помады.

– Как так? – нахожу ее взгляд в отражении зеркала.

– В Москве ты превращаешься в страшного трудоголика и у тебя на меня совсем нет времени, – пробегают вниз по груди ноготки, подбираясь к ремню на брюках. – Я скучаю.

– Мы только прилетели и еще ни на час не расстались, когда ты успела заскучать?

– А я того… заранее, – улыбается, пока ее пальчики ловко расстегиваю и вытягивают мой ремень из петель. – Может, у тебя найдется еще полчаса на меня, м‑м, Богдаш? – ныряет мне под руку Ила, прижимаясь губами к моей груди. Язычком пробегает по шее, добираясь до губ. Облизывает их и тянется на носочках, требуя поцелуй. Ластится, как кошка. Одна ее ладонь у меня на затылке, вторая, расстегнув молнию на брюках, уже пробирается под резинку боксеров, обхватывая член.

Илона всегда знала, как отвлечь меня от работы. А еще, какими сетями завлечь к себе любого, даже самого стойкого мужика.

Всегда.

Вот и сейчас я сдаюсь. У меня и правда есть лишние тридцать минут и нет желания отказывать себе в том, чтобы начать день с обоюдного удовольствия. Поэтому перемещаю ладони с талии Илы на ее задницу и сжимаю. Подхватываю на руки, усаживая на тумбу и врываюсь языком в ее приветливо распахнутый рот, втягивая ее язычок в жадный поцелуй…

 

– Титов, очень тебя прошу, будь, пожалуйста, на связи! – доносится из спальни, где Илона нежится, развалившись поперек кровати.

– Буду, – громко, – по возможности, – уже значительно тише.