Твоя Мари. Дневник, часть 2

Мари пожала плечами.

– Надеюсь, ты тоже не будешь там отсвечивать.

– С ума сошла? Конечно, буду, – решительно заявил я. – В поселке сейчас никого нет, мало ли, кто там вообще шастает в это время. Не хватало еще…

– Н‑да… не очень идейка, – пробормотала Мари, отворачиваясь к окну.

– Маш… – примирительно произнес я, – ну, я не могу тебя оставить здесь совсем одну, пойми. Ведь действительно что угодно может случиться. Я не хочу потом…

– Так, хватит! – перебила она, не поворачиваясь. – Я всё услышала. Но предупреждаю – если что, не обижайся.

– Не буду, – буркнул я, понимая, что она имеет в виду – в последнее время Мари общалась со мной, сжимая в кармане баллончик с перцовым газом. Ну, что ж – она имела на это право…

Мы заехали в супермаркет на выезде из города, набрали продуктов только на пару дней – всё равно я буду ездить на работу и, возвращаясь, могу купить то, что будет нужно. Мари, правда, смотрела на тележку равнодушно – не заяви я, что не оставлю ее одну, и она взяла бы пачку кофе, какой‑нибудь паштет, хлебцы и пачку риса – это был бы тот максимум, который она готовила бы для себя.

К счастью, на прошлых выводных я приезжал на дачу и протапливал камины, не включая электрическое отопление, потому в доме было сухо, хоть и холодно.

– Ничего, сейчас всё запустим, всё затопим, быстро нагреется, – сбрасывая куртку на вешалку в прихожей, пообещал я.

Мари молча поднялась наверх, не дав мне занести сумку. Ну, что поделаешь – сильная независимая женщина… Я до сих пор не мог понять, как при таких данных Мари оказалась нижней, ей бы над мужиками сверху – вот это ей подошло бы по характеру. Почему ее это никогда не увлекало, она тоже как‑то объяснила мне, насмешливо глядя в глаза:

– Какой смысл морально мучить того, кто от этого кайфует? Нет, куда интереснее ковырять мозг человеку, которого это бесит.

Конечно, в этом смысле Олег подходил ей идеально – он не давал реакции, и Мари, похоже, от этого испытывала особенное удовольствие, потому что я, например, не выдерживал ее упражнений. Но надо отдать ей должное – Мари никогда не перешагивала за черту, всегда четко видела, когда пора остановиться, возможно, потому Олег и позволял ей какие‑то вещи.

Порой, вот как сейчас, Мари уставала от всех, в том числе и от Олега, потому и искала уединения. Однако в этот раз ей придется терпеть мое присутствие по вечерам – в поселке действительно еще никто не жил постоянно, а забрести сюда мог кто угодно, и я не хотел оказаться крайним, если вдруг что‑то непредвиденное случится. Я и так уже влез туда, куда не очень хотел и, честно говоря, был не должен.

– Предупреждаю, – раздалось за спиной, и я от неожиданности вздрогнул – Мари спускалась по лестнице, уже переодетая в спортивный костюм, – предупреждаю, Олегу звонить не надо.

– Вы поругались?

– Нет. И даже если и так, то это не твое дело, Денис. Я попросила об одолжении – ты согласился, давай опустим подробности, хорошо?

– Как скажешь, – я пожал плечами и ушел в свою комнату переодеваться.

Когда вернулся, Мари уже возилась у холодильника, раскладывая по полкам продукты.

– Что ты на ужин хочешь? – спросила она будничным тоном, а у меня вдруг сжалось сердце – всю жизнь я хотел вот этого, чтобы Мари была со мной, чтобы вела себя вот так – по‑домашнему, чтобы интересовалась моими делами и мной… Увы, всё это досталось Олегу – опять, в который раз.

– А ты?

Она дернула плечом:

– Я не хочу ничего, потому и спросила.

– Если устала, иди полежи, я сам.

– Денис, – терпеливо, как учительница в разговоре с первоклассником, произнесла Мари, – если бы я устала, то даже не спустилась бы. Поэтому спрашиваю еще раз – что ты хочешь на ужин?

Пришлось срочно «захотеть» блинов, иначе Мари занервничает, а это ничего хорошего никогда не приносит.

Через час мы сидели за столом, и передо мной высилась горка блинов, а рядом с тарелкой стояли вазочки со сметаной и вареньем – его тоже варила Мари летом. Кухню она в принципе не любила, но если готовила что‑то, то всегда делала это очень хорошо, тут не отнимешь. Лерка, кстати, почему‑то очень злилась, когда Мари вдруг бралась за готовку. Ну, девки вообще Мари не любили, и со временем Лерка тоже переняла у них манеру цеплять ее, однако всегда уползала, поджав хвост, после очередной порции словесных оплеух, которые Мари раздавала легко.

Если в такие моменты Лера пыталась просить защиты у меня, я злился – ну, не вывозишь ты словесно, сама об этом знаешь, так какого черта постоянно пытаешься? Мари, кстати, меня за это осуждала – считала, что я как Верхний должен быть на стороне своей нижней. Конечно – Олег в любой ситуации заступился бы за Мари, которая, правда, в этом не нуждалась и сама могла поставить на место кого угодно. Однако, видимо, была довольна, чувствуя его поддержку.

Я же не считал Леру своей женщиной – и даже своей нижней в полной мере, потому что не испытывал к ней почти никаких эмоций. Не понимаю, как мне вообще удавались экшены с ней. Правда, в последнее время я не катал один, не мог и не хотел, не получал никакой разрядки, оставшись с Лерой наедине.

… После ужина я вышел покурить на крыльцо. Уже давно стемнело, в поселке действительно не горело ни одно окно – во всяком случае, на нашей улице так точно. Двор освещался фонарями, они оставляли пятна на еще не начавшем таять снегу, и я, тупо уставившись на одно из таких, завис с сигаретой.

– Ты чего раздетый? – раздалось сзади, и мне на плечи легла куртка.

Я перехватил руку Мари, чуть сжал:

– Покури со мной.

Она высвободила пальцы, вернулась на веранду и вышла оттуда уже в пуховике, села на перила и вынула сигарету. Я щелкнул зажигалкой, осветив на секунду ее лицо.

– Как тут тихо, надо же, – затянувшись и выпустив дым, произнесла Мари. – Даже не скажешь, что город совсем недалеко.

– Ты не побоишься тут одна весь день?

Она пожала плечами:

– Какая разница, где быть одной?

– Маша… – я выбросил окурок в ведро, развернулся и уперся руками о перила, словно загораживая сидевшую на них Мари. – У тебя точно всё в порядке?

– А у меня бывало иначе?

– Маш… ну, я ведь серьезно.

– Тебе к чему эта информация? – прищурилась она. – Знаешь, я уже начинаю жалеть о том, что попросила о помощи, ты ведь теперь всё вокруг слюной зальешь…

Это прозвучало скорее смешно, чем обидно, я даже фыркнул: