Ты – мой грех

– В задницу твое доброе утро! Я есть хочу, мне Диану нужно покормить, помыть, и, кстати, я это сделаю в твоей ванной. Хоть раз малышка в нормальных условиях помоется. Только попробуй меня здесь удерживать! – снова сузила Люба глаза.

– Корми, мой Диану, делай что хочешь. У меня даже детские уточки и всякая дребедень игрушечная для ванны есть. И в плену я тебя держать не стану.

– У тебя ребенок появился?

– Нет. Племянница. Брат у меня жил пару недель с дочкой, пока у него ремонт был, отсюда и игрушки.

– Мне не интересно это, – задрала Люба нос, по которому я тут же и щелкнул.

– Ну ты и грымза с утра, оказывается.

– А ты с утра воняешь, – Люба повела носом, и ткнула пальчиком в мокрое пятно на футболке.

– Это спорт, детка. Я в душ, приготовь нам завтрак, – вышел из кухни, и направился в ванную.

Я практически уверен в том, что Люба приготовит мне не завтрак, а средний палец покажет. Так и оказалось – сидит над чашкой кофе, рядом бутерброды на блюдце, и смотрит с насмешкой. Протянул руку к блюдцу, но Люба проворно отодвинула его.

– Ладно, сам приготовлю, – развернулся к холодильнику, из которого достал яйца и бекон. – Тебе два или три пожарить?

– Два. Только сопли сними с яиц.

Люба и не подумала отказаться. Все же, наглая она дико – мне‑то бутерброд пожалела. Характер показывает как обычно.

– Сопли?

– Ну эту мерзость сопливую. Белок, – скривилась Люба. – Терпеть не могу: пожарят яичницу, а сверху сопли. Фу.

– Подойдешь, и снимешь.

Думал, сейчас она меня пошлет, но нет. Дождалась, пока яйца схватятся, и сняла «сопли» и с моей порции, и со своей. И когда я поставил перед ней тарелку, Люба протянула мне бутерброд. Ну прямо детский сад.

Завтракали мы в тишине, затем Люба пошла будить свою сестру, а я достал игрушки Алисы, и принес их в ванную. Думал, будут мыться минут десять, но это растянулось практически на час. Жесть! Подходил к двери, прислушивался к веселым взвизгам и смеху, но поторопить их не решался. Наконец, вышли обе: раскрасневшаяся Люба с тюрбаном на голове, и малявка. Тоже с тюрбаном.

– Всегда интересно было, как вы так волосы в полотенце скручиваете. Привет, принцесса, – провел пальцем по щеке малышки, и та улыбнулась мне.

А старшая снова нахмурилась. От Любы улыбок не дождешься.

– Морщины появятся, не хмурься.

– От улыбок тоже морщины. И носогубка, – парировала она. – А насчет полотенца – отрасти волосы, и я научу тебя как их сушить после душа. Торжественно в этом клянусь. Кстати, мы твои новые зубные щетки открыли. Диан, пойдем завтракать, – Люба потянула девочку за руку, и посмотрела на меня: – Я манку ей сделаю, и какао возьму, хорошо?

– Все, что угодно.

Отправился за ними на кухню, и принялся наблюдать. Когда Люба забывает строить из себя стервозину, выглядит она мило. Над сестрой хлопочет, суетится, шутит. Всегда нравилось наблюдать за Любой, несмотря на её художества в подростковом возрасте. Вроде всегда предпочитал скромных девушек, тихих, а эта же – катастрофа, и подростком была жутким: дурные компании, хулиганство, да и сейчас не изменилась почти. Максималистка и холерик – жуткое сочетание.

Но тянет именно к ней. Давно тянет.

– Тебе сколько лет? – сел рядом с Дианой.

– Вот, – она показала пять пальцев, и еще один. – Сесть.

– Шесть. Ша, – проговорила Люба, и Диана повторила за ней.

– Скоро в школу?

– Угу, – нахмурилась Люба, а вот Диана этому обрадовалась.

– Что, Люба, с ужасом школу вспоминаешь? – не смог не поддеть её.

– Нет, мне в школе нравилось. Я дружила со всеми, и учеба легко давалась.

– Тогда чего хмуришься?

Она бросила на меня острый мрачный взгляд, и поставила перед Дианой тарелку. Бросила на манку кусочек сливочного масла, и насыпала сверху ложку сахара. Надо же, в детстве я тоже любил именно так: если манка, то с маслом и сахаром, сидеть и наблюдать как масло растворяется, а затем, когда каша чуть остынет, есть сладкую корочку из сахара.

– Ну так что? Не хочешь сестру в школу отправлять?

– Просто представляю, во сколько это обойдется.

– Образование у нас бесплатное.

– Ну да, – дернула Люба плечом, – бесплатное. А чтобы ребенка в школу собрать, нужно просто взять кредит.

– Неужели так дорого?

– Ты, товарищ майор, от жизни отстал. Это не просто дорого, это опупительно дорого. Но время еще есть.

Люба принялась делать какао, а я задумался. Да, она ребенок по характеру, и колючая как подросток, но… но сестру тянет сама. И в голове не те мысли, которые должны быть у девятнадцатилетней девочки – не парни, универ, гулянки и цвет помады, а работа и сборы ребенка в школу. Жесть какая‑то.

Девчонка медленно смаковала кашу, а я залез в сеть, и нашел информацию на тему, сколько нужно денег, чтобы собрать в школу первоклашку. Ну, тысяч двадцать пять, не такие уж деньги. Хотя, если бы я жил на свою зарплату, и имел бы при этом ребенка, пришлось бы подкопить.

– Я дам деньги.

– На благотворительность отдай. Я сама заработаю.

– Не в этом клубе. Ты там больше не работаешь, кстати.

– С чего бы это?

– С того.

– Работаю, Руслан. Еще как работаю.

– Боюсь что нет. Прости. Хотя, к черту. Извиняться за это не буду.

– Я не собираюсь бросать работу, – мрачно повторила Люба.

– Тогда тебя просто уволят. Я это организую.

– Только посмей!

На самом деле – уже посмел. Телефон управляющей я достал, договорюсь с ней насчет расчета, его Любе переведут.

– Не порти мне жизнь. Платят в клубе хорошо, на эти деньги можно жить. Или ты так обиделся, что я тебе отказала? Так, да?

– Нет. Просто рано или поздно тебя какой‑нибудь укурыш затащить в кабинку туалета, и отымеет. И никакого охранника рядом не будет. Эта работа не для тебя.

– Не лезь в это, – отрезала Люба.