Ты не маг! История проклятого рода

Я вновь пересилила желание обернуться.

До реки осталось около двадцати аршин. А звук  погони уже практически настиг меня. Можно сказать, чувствовала дыхание ищеек на своей шее.

Я собрала последние остатки сил и побежала. Достигнув края реки, резко оттолкнулась от берега и прыгнула.

У меня над головой тут же сомкнулась вода. От ее холода по всему телу прошла судорога. Легкие стало жечь от острого желания получить порцию воздуха. Я с усилием начала грести в попытке выбраться на поверхность. Эти несколько футов глубины, мне казалось, я преодолевала целую вечность. В конце концов, выбралась на поверхность и надрывно вдохнула.

И посмотрела в сторону берега. Как я и думала. Преследователи не стали лезть за мной в воду. И теперь на берегу стояла целая орава ищеек, которые лишь отдаленно напоминали собак. От пушистых домашних сородичей их отличало панцирное покрытие на спине и боках, более вытянутые конечности, и острая, похожая на птичий клюв, пасть. Длинные уши дергались то в одну, то в другую сторону. Кучка следопытов, которые так упорно меня преследовали, стояли за ищейками и провожали мою удаляющуюся по реке фигуру, приложив руку к глазам козырьком.

Если бы не попадающая в рот вода, то я показала бы им язык. Но захлебнуться, выполняя сей трюк, было бы, по крайней мере, обидно.

Волна в реке опять захлестнула меня. И вновь потребовалось усилие, чтобы всплыть. Но не успела я это сделать, как ситуация повторилась. Течение в реке стало гораздо сильнее, а вода более бурной. Я начала грести к берегу. Поначалу получалось не очень ловко, но вскоре мышцы рук стали разогреваться и плыть стало значительно легче.

Стоило только приблизиться к берегу, как меня тут же от него отбросило. Чем дальше я уплывала, тем больше напоминала бумажный кораблик, который пустили по горной реке. Его мотает и бросает в разные стороны. И совершенно нет возможности зацепиться за что‑то или хотя бы прибиться к берегу.

Силы стали иссякать.

В рот попала вода, отчего я сильно закашлялась и еле‑еле смогла восстановить дыхание. Руки слабли с каждой секундой, а в глазах стало темнеть.

Моя идея оторваться от преследования вплавь с самого начала казалась безумием. Но я даже не представляла себе каким.

Сильная волна вновь захлестнула, и я опять очутилась под водой. Вот только теперь сил на то, чтобы всплыть, уже не было. И я опускалась все глубже и глубже, бессмысленно перебирая руками в воде, надеясь выплыть.

«Все могло бы повернуться совсем иначе, родись бы я такой, как все остальные».

 

ГЛАВА 1

 

восемнадцать лет назад

 

В огромном пустом зале стояла гнетущая тишина. Через разноцветные окна, выложенные в виде рисунка, едва просачивался свет, поэтому здесь практически всегда царил полумрак. Широкие колонны были украшены сухим плющом, отчего издали больше напоминали деревья. На полу с черной плиткой была светлыми лучами выложена мозаика, которая начинала свой путь от стоявшего посередине трона и расходилась в стороны, постепенно расширяясь.

«Свет во тьме» – так назвали это далекие предки народа Аанд.

– Ваше Величество! – басом пронеслось по стенам огромного зала.

Сидевший на троне мужчина с темными волосами и проседью на висках, вздрогнул. Его оторвали от раздумий и если судить по хмурому и недовольному взгляду темных глаз, то очень не вовремя. Поначалу он сидел, развалившись на троне, и задумчиво разглядывал висевшее над входом в парадный зал родословное дерево. Теперь выпрямил спину и стал ждать, когда тот, кто минутой раньше зашел в зал и окликнул, подойдет поближе.

– Тебе не следовало врываться сюда, как к себе домой и отвлекать меня, – жестко сказал темноволосый.

– Я знаю, конунг Адальир.

Невзрачный мужчина среднего возраста с запавшими от недосыпа глазами бросил виноватый взгляд на правителя.  Потом поклонился так низко, что отчетливо стала видна проявляющаяся на макушке проплешина. На вошедшем была черная мантия с капюшоном и широким поясом с крестообразным рисунком. Такую носили только лекари, что сильно выделяло их среди толпы.

– Но дело срочное, – поспешил добавить эскулап. – Наша кона рожает.

Из головы мужчины тут же выветрились все нерадостные мысли, касающихся насущных проблем его царствования. Он схватился за подлокотники трона и пристально посмотрел на лекаря.

Некоторое время правитель молчал. Лицо его было спокойным, как и следовало вести себе конунгу. И лишь лихорадочный блеск в глазах и высоко вздымаемая грудь выдавали волнение.

– Так скоро, – речь  Адальира сбилась. – Совсем рано еще! Ты же сам говорил, что до родов еще месяц!

– Да, – осторожно подтвердил лекарь. – Но природа сама знает, когда ребенок должен появиться на свет.

– Арфред, мне нужно быть рядом, – произнес конунг тоном, не терпящим возражения.

После чего он встал и быстрым шагом направился в свои покои. Мужчина преодолел несколько пролетов лестницы и много различных комнат. Когда он, наконец, вышел в коридор, который вел к его покоям, до слуха донесся женский крик.

Конунг пытался не показывать возросшее волнение. Но от этой борьбы на лице появилась гримаса. Отчего весь вид  утратил покой и привлекательность.

Еще крик. Но чуть тише.

Адальир пошел быстрее, насколько это было возможно. Вскоре он был уже у своих покоев. Подойдя к двери, толкнул их створки от себя и те, тяжело скрипя, открылись.

Внутри комнаты стояла духота. В полутьме можно было разглядеть множество людей, которые суетились вокруг. Кто‑то носил тазики с исходящими от них паром, некоторые бегали с тряпками и прочей ерундой. От их мельтешения у Адальира закружилась голова, а, может, это было просто волнение.

Он бросил взгляд на кровать. Его жена находилась там в полусидящем положении. С покрасневшим и мокрым от пота лицом, она тяжело дышала. В один момент резко дернулась и опять закричала. Затем устало упала на подушки, которых сзади было так много, что они продолжали держать ее в том же полусидящем положении. Кона посмотрела на дверь и, заметив стоящего в  проеме мужа, вяло подозвала его жестом.

– Мирадора, – конунг подошел к кровати и взял в руки ладонь супруги. – Я с тобой.

Женщина была слишком уставшей, чтобы что‑то ответить. Она лишь слабо улыбнулась.

Дальше мужчина все видел, как сквозь туман. Королева издала истошный вопль, но король этого практически не слышал. Звуки до него долетали, будто издалека. Словно в уши залили воск. В голове слышался звон. А сердце готово был вот‑вот выпрыгнуть из груди. Он только потом почувствует боль в руке и заметит отметины там, где ладонь супруги сомкнулась на запястье.