У меня так никогда не будет
На улице жара стояла нестерпимая, Ира почувствовала, как спина взмокла и платье прилипло к телу. Она не растерялась и пошла вместе со всеми через поле по мягкой грунтовой дороге. Наверняка сестра встретит её по пути: она говорила, что к хутору ведёт одна дорога и мимо неё не пройдёшь, но Ира не ожидала, что село будет так далеко. Отсюда кажется, что вот оно, совсем рядом, минут десять ходу, но дорога петляла около большого пруда, выводя путника к мелкой речушке и добротному мосту из брёвен, затем прямо, через бескрайнее пастбище, и снова мостик через овраг. Никогда она раньше не видела столько коров. Громадное рябое пятно почти не двигалось с места, а рядом расплывалось из стороны в сторону по зелёной траве серо‑белое пятно – паслись овцы.
Впереди показался мотоцикл. Зелёный «Урал» с люлькой тарахтел, подскакивая на каждой кочке. Молодой широкоплечий парень с пухлыми губами, хитрыми зелёными глазами и взъерошенными волосами притормозил около Ирины.
– Девушка, вас подвезти? – мотнул он густой копной своих тёмно‑русых волос.
– Колька! – послышался взрослый женский голос поодаль, – Что же ты, паразит… Мать надрывается с сумками, а ты на девок заглядываешься?!
Колька, не дожидаясь ответа незнакомки, сорвался с места так, что от его мотоцикла осталась полоса сизого дыма. Ира обернулась. Женщина средних лет, невысокого роста, худощавая, в ситцевом платке, с двумя сумками через плечо и ещё одной в руках, остановилась: было видно, что ей очень тяжело, поэтому она шла последней. К женщине приблизился сутуловатый мужчина, поставил около неё ещё одну большую сумку и, надвинув кепку на лоб, зашагал быстрее вперёд, кивнув здоровенному Кольке в знак приветствия. «Урал» остановился, женщина перегрузила все свои баулы в люльку, потом лихо вскочила на заднюю сиденье, обхватила сына руками, и Колька сорвался с места.
– Так вас подвезти? – нахально улыбался Колька, снова остановившись около девушки. Мама за спиной его совсем не смущала.
– Нет, спасибо, я дойду, – Ира поразилась такой простоте, граничащей с наглостью. Мать молодого человека не обращала внимания на прыткого сынка – её беспокоила сумка в люльке, откуда доносился писк цыплят.
– А вы к кому? Я вас раньше не видел, – газовал на месте Колька.
– К сестре. Она меня сейчас встретит. Спасибо, я дойду сама.
– Колька, поехали, цыплята в коробке спарятcя, не хватало, чтобы все передохли, – мать толкнула в бок непутёвого сынка, и Колька помчался вперёд, оставляя за собой шлейф сизого дыма.
Несколько идущих впереди женщин обернулись и посмотрели на незнакомую модницу.
Ира занервничала: навстречу никто не шёл, и она не могла решить, куда пойти. Близ посёлка люди разбрелись по многочисленным тропинкам: каждый знал, как сократить дорогу к родному дому. Наконец, из зелёного проулка показалась плотная, приземистая девушка в цветастом халате, с ребёнком на руках. Ира прибавила шаг и помахала рукой; те, кто шёл рядом, снова взглянули на неё, потом на Таньку с малышом: «Теперь понятно, к кому это», – читалось во взглядах.
– Таня! Таня, ты ведь обещала, я уже начала волноваться, – тараторила Ира. – Я просто шла за всеми и не знала, правильно или нет. Мужик ко мне какой‑то прицепился на мотоцикле. Почему ты меня не встретила?
– Ну прости, Ванька никак не мог заснуть. Как назло, хныкал и хныкал.
– Ты взяла его с собой? – спросила Ира, потрепав по щеке пухлого, щекастого, абсолютно голого карапуза на руках у Тани.
– Нет, это Наташка, – Таня поменяла руку, на которой сидел ребёнок, и только сейчас Ира заметила, это девочка, – чумазая, но такая румяная, что Ира не могла сдержать улыбки.
Последние пассажиры обеденной электрички проходили мимо болтающих сестёр и искоса поглядывали на обеих.
– Пойдём же! Чего мы стоим, у меня же сейчас руки отвалятся, – отошла наконец от радости Таня. – Я так рада, что ты приехала, тебе ведь всегда некогда, ты у нас учёная. Столько раз обещала, вот доехала и до меня наконец! Как твоё училище? Мать писала, что ты сдала сессию, проходила практику на настоящей кондитерской фабрике.
– Да. Море шоколада, карамели, зефира!.. После окончания училища пойду работать на фабрику. Большое предприятие, продукция расходится по всему краю и в соседние регионы, теперь я знаю в лицо нашу продукцию и мне ужасно приятно встретить её в другом городе, например.
Ира уже считала своим домом кондитерскую фабрику, на которой проходила практику.
Девушки шли проулком по тонкой тропинке через высокую душистую бузину. В её пушистых зарослях, на земле, купались домашние куры; воробьи стайками перелетали с одного куста на другой, – так хорошо здесь, но Ире непривычно: она городская до мозга костей.
– Какая ты у нас молодец! – немного завидуя, сказала Таня, когда они подходили к широкой дороге, пересыпанной местами гравием. – Мы дома! Вот наш дом, – Таня указала на небольшой выбеленный голубоватой побелкой дом, с черепичной крышей и палисадником под окнами. Никаких ворот, невысокий штакетник с лицевой стороны и перекосившаяся калитка во двор.
– Слушай, как вы тут живёте? До станции так далеко! Почему нельзя дорогу напрямую сделать? Мы так петляли, километров десять прошли.
Таня звонко рассмеялась.
– Это с непривычки! Я, когда впервые сюда приехала, вообще расплакалась по дороге, боялась, что не дойду. Почему петляет? Вот задождит, узнаешь… Эта мелкая речушка не так проста, как кажется. Ну, проходи, – открыла одной рукой калитку Таня и опустила дочку прямо на тёплую землю во дворе. Наташка лихо поползла к зелёному ковру травки, на которой вытянулся рыжий кот.
Ира брезгливо скривилась: как можно пустить ребёнка ползать прямо по земле?!
Ни малышка, ни мама не обратили на это внимание. Наташка то и дело останавливалась, находя под руками камушек или палочку, пробуя их на вкус. Татьяна, делая вид, что запрещает ребёнку тащить в рот всё подряд, выкинула парочку камней за двор. Большой, ленивый пёс нехотя выглянул из конуры в глубине двора и спрятался обратно. На улице пекло, а его будка в тени под тоненькой вишней.
Наташка поползла к собаке, но Таня подхватила дочь на руки.
– Нельзя! Шарик может укусить! – журила она полуторагодовалую дочь. – Он никого не трогает, не волнуйся, это я так… чтобы не лезла к псу. И эта – мелкая вредина! Ей скоро два, а она норовит всё ползком и ползком, как кошка. Наташка ведь отлично бегает.
Во дворе всё просто: справа в пяти шагах от них колодец, накрытый жестянкой; в глубине двора вишнёвое дерево; большой хозяйственный двор и огород отделялись от основного двора сеткой‑рабицей. За сеткой у подвала стоял деревянный нужник[1] – небелёный, некрашеный, с куском шифера вместо крыши; за ним зеленел раскидистый сад, далее – большой огород. Почти по всему двору плелась мягкая тёмно‑зелёная травка. Ире на мгновение захотелось упасть на этот ковёр и кувыркаться, как ребёнок, но сестра пригласила её в дом.
[1] Нужник – туалет, отхожее место (как правило, на улице).
