Умрут не все

– К сожалению, вряд ли я смогу вам помочь, Варвара Алексеевна. Но вы не переживайте так сильно. Квартира у вас в хорошем районе, кредит явно меньше стоимости жилья. Думаю, после торгов останется некая сумма, которую банк вам вернёт. После уплаты всех процентов и пеней, а также расходов на судебные издержки.

Видела по её глазам, что она ничего не понимает, кроме того, что я не смогу помочь и поспешила перевести на понятный язык.

– После продажи квартиры и уплаты кредита вам вернут оставшуюся сумму. Вы сможете купить себе жилье. Конечно, не в Москве, но всё же не останетесь на улице.

Старушка вновь беззвучно заплакала, уткнувшись морщинистым лицом в огромный платок. Что я могла сделать? Выйдя из‑за стола, подошла к ней. Резко и остро закололо в груди, и я глубоко вздохнула, прогоняя боль.

– Варвара Алексеевна, – я присела перед ней на корточки, подтянув узкую юбку, – ну не переживайте вы так! Не рвите душу! У вас будет жильё, обещаю, что найду вам хорошего риэлтора! А ваши дети? Они, не могут помочь? – с надеждой спросила я.

– Нет у меня никого, кроме Ванюшки, – не отрывая от лица платок, всхлипнула бабушка, – дочка Люба была, Ванина мама, так десять лет, как умерла от рака. А мужа у неё не было, одни мы нянчились с мальцом.

– Всё будет хорошо. Я обязательно помогу вам. Только не плачьте, – я осторожно отняла её руки от лица и заглянула в мокрые глаза. Улыбнулась ободряюще.

 

Глава 3. Чужая бабушка

 

Варвара Алексеевна ушла, немного успокоенная. Я вернулась за стол, стерев с лица улыбку и стала изучать бумаги дальше. И – окаменела. Сейчас, после ухода бабули, с глаз спала пелена. Я вновь обрела способность анализировать, сопоставлять факты и делать выводы. Увидела дату взятого кредита: то, на что должна была обратить внимание в первую очередь, и что, под влиянием жалости, было упущено.

Кредит был взят несколько месяцев тому назад, а по условиям нашего банка, при неуплате кредита более полугода включается штрафная система. Вот так, получилось, что я обманула старушку. Никаких денег после уплаты кредита и штрафа, не будет. Как бы ещё бабуля должна не осталась. А ведь я работаю на этой должности не первый день и так проколоться! Наобещала бедной бабушке, а как быть теперь?

Я встала с места, намереваясь бежать к нашему юристу Лисовскому, но тут же села обратно. Все ясно и без его длинных консультаций, перемежаемых бесконечными "э‑э‑э". Сопровождаемых маслянистым взглядом, который, казалось, оставлял на моей одежде жирные пятна, особенно в области груди.

Конечно, надо поехать к Варваре Алексеевне и все объяснить. Моя блузка тут же пропиталась потом, едва я представила себе этот разговор. Завтра. Я поеду к ней завтра, решила я. Сегодня пятница, завтра выходной, но так даже лучше. Отсрочив таким образом приговор, я испытала кратковременное облегчение.

Попросив у Тани кофе, я села проверять отчёты. Числа хаотично вертелись в голове, никак не желая укладываться в гармоничный ряд. Отложив в сторону цифровую пытку, я вдруг придумала выход для Варвары Алексеевны.

Банк может снять штрафные санкции, если бабуля докажет, что она ни сном, ни духом не ведала, что внук использовал её квартиру, чтобы получить деньги. А мы это обязательно докажем. Конечно, мне нельзя будет афишировать свое участие в деле защиты бабули. Найду ей хорошего адвоката. Надо позвонить старушке и попросить её приехать вновь, чтобы написать соответствующее заявление. Сегодня не буду дёргать её, решила я, теперь только в понедельник.

Я даже повеселела. Всё‑таки не обманула!

Позвонила Лариса, с которой мы дружили ещё со школы, моя неизменная спутница в походах на фитнес и шопинг. Вместе поступали в универ в Москве, только она жила в общаге. Впрочем, высшее образование Ларочке так и не пригодилось. На пятом курсе она познакомилась с Денисом, успешным бизнесменом, вышла замуж и благополучно осела в образе домашней хозяйки.

– Как поживает грозная управляющая? – поинтересовалась она. С трудом отогнав навязчивые мысли о бабуле, бессовестно обманутой собственным внуком, я ответила:

– Всё в порядке. Как сама?

– Я – норм. Слушай, Элик, сегодня вроде пятница? Может быть, куда‑нибудь сходим, развеемся? В ресторан там или в ночной клуб? Можем на дискотеку «Кому за тридцать», мне мама про такие рассказывала, – она хохотнула.

– Нет, не получится, я сегодня вымоталась, – отказалась я.

Лариса, почувствовав, что у меня нет настроения, не стала докучать долгими разговорами и вскоре попрощалась. Я сделала глоток кофе, поморщилась, потому что он остыл. Подумала про Лариску. Вот кому хорошо: муж – предприниматель, сама целыми днями сидит дома и контролирует работу няни и домработницы. При этом ведёт себя, как свободная женщина, несмотря на наличие мужа и двоих детей. Кажется, я начинала ей завидовать. Но не тому, что она сидела дома, а тому, что не было на ней такого груза ответственности, который я очень отчётливо ощутила сейчас.

В понедельник вместо перерыва на обед, я отправилась к Варваре Алексеевне. Поднимаясь на лифте, думала о том, что эту бабушку как будто послали мне высшие силы. Именно помогая ей, я ощутила прилив сил и мрачный сплин стал рассеиваться. Если бы не смогла помочь с решением её вопроса, то просто предложила бы переехать в бабушкин дом. А что? Он не стоит больших денег, а Варваре Алексеевне будет где жить.

Выйдя на площадку четвёртого этажа, я решительно направилась к двери под номером сорок один. Можно было, конечно, позвонить и рассказать про заявление по телефону. Но мне хотелось поговорить с ней лично.

Я подошла к старенькой, обитой чёрным дерматином двери и протянула руку к звонку. В груди вдруг резко и пронзительно заныло, как будто кто‑то тронул туго натянутую струну. Я так и застыла с вытянутой рукой и приклеенной улыбкой. Не знаю, что произошло. Ничего не изменилось, никто не выскочил, не кинулся на меня из‑за двери. Тишина и покой царили на площадке, но я почувствовала странное дуновение ледяного ветерка прямо в лицо. Как будто стояла перед кондиционером, установленном на минимальную температуру.

Я непонимающе оглянулась, пытаясь найти причину странного ощущения и по‑прежнему не прикасаясь к пластиковой кнопке. Соседская металлическая дверь распахнулась, как будто там кто‑то находился и ждал моей реакции. На пороге стояла черноволосая женщина, лет сорока, в махровом халате ярко‑красного цвета. Она разглядывала меня и хмурилась. Отчего‑то моя рука безвольно опустилась вниз, так и не встретившись с круглой чёрной кнопкой старого звонка.

– Нет их. Вам кого? – спросила женщина.

В её глазах, тоне, которым она говорила – сквозила неприязнь.

– Здравствуйте. Я к Варваре Алексеевне. – Мне стало зябко под неприветливым хмурым взглядом.

– Умерла она. Вчера вечером, – ещё больше помрачнев, ответила соседка.

– Как? – я чуть было не задала идиотский вопрос: "Вы шутите?", но вовремя спохватилась.

– Так. А вам она зачем? Из банка, небось? Всё денег хотите, квартиру отобрать? – голос женщины становился всё громче, заполняя гулкое пространство подъезда.