Универсальный ключ успеха

 

Распахнулась дверь. Ворвавшийся ветер пронесся по фигуркам, сдувая пылинки; прошелся по серебру волос Евгения Борисовича. Он обернулся, интуитивно предполагая, кто бы это мог быть.

Разлохмаченная Полина с круглыми глазами, надкусанной губой, на которой алели бусинки крови, казалось, рухнет в изнеможении. К груди прижимала ворох каких‑то деталюшек, опутанных сетью разноцветных проводов. Вздымалась девичья грудь в такт колотившегося сердечка. Глаза бледной красавицы мокрые от слез.

Евгений Борисович в доли секунды оказался рядом с гостьей. Придерживая за локоть и талию, довёл до кресла. Руки Полины разомкнулись. Все деталюшки рухнули в мягкое седалище. Мигом к ослабевшей девушке пододвинулся стул. Она также ухнула жесткой посадкой

– Говорить можете? – спросил Евгений Борисович.

Она кивнула. Указывая на металлические изделия и проводки, сказала:

– Где‑то здесь ваш злосчастный проект.

– В смысле?

Губы старшего коллеги разъехались в улыбке. Таким же образом разъезжались мысли в голове.

– Это всё, что осталось от компа. Я не понимаю, что случилось, не понимаю абсолютно. Комп сбрендил!

– Это как же? Подробнее, пожалуйста.

– Не поверите, на мониторе выскочила программка и стала задавать вопросы. Я её и тыкала, и сворачивала – впустую. Пришлось отвечать на вопросы. От этих вопросов у меня задымилась голова, комп свихнулся. Он заскрежетал, как мясорубка, в которую попала кость. И даже покрылся синим пламенем. Чтобы не спалить архив, я его схватила и решила выбросить в коридор. За что‑то он зацепился, выпал из рук. И превратился в груду деталей. Я взяла эти комплектующие и бегом к вам. Но, может быть, было что‑то не так, как сейчас говорю.

– Ладно, подробности оставим на потом. А зачем бегом ко мне?

Полина пожала плечами:

– Где‑то здесь жесткий диск. Надо скорее вставить в ваш комп, чтобы не потерять данные. Я ведь нашла в нём электронный архив с бездной отсканированных документов.

– Не беспокойтесь, в этом случае скорость ничего не решает. Это же вам не донорское сердце, которое может жить всего шесть часов.

Хлопнула оконная рама. По шторам пробежала вереница зеленых огоньков. Полина задрожала. Слова вылетали из одеревеневших губ, как дробь барабана.

– Вы видели, видели?

– Что и где?

– Там возле штор зеленое свечение. Такое же было и вокруг моего компа.

Евгений Борисович подошел к окну, взялся за шторы. Полина ахнула, закрыв лицо руками. Мрак застил глаза. Так было, когда пропала надежда на возможность реальной первой любви. Мрак и холод ночи, распухшее от слез лицо. Тягостное утро с еще большей болью.