Универсальный ключ успеха
– Такое бывает?
– Бывает и не такое. Вот смотрите, как дневной свет начинает дробиться через толщи горизонта. Это говорит и о том, что самое прекрасное в начале и конце. В начале жизни раскрашивают дни мечты и фантазии. Я вижу, что это чудесное действие тревожило и вас. Чтобы был такой же прекрасный закат нужно что‑то еще, что сокрыто в дневном свете и в линии горизонта и не только в нем. Давайте попробуем чуть пересесть, и перед нами откроется совершенно другой вид. А это значит, что умение смотреть и видеть напрямую зависит от тех людей, с кем встречаешься и через кого видишь…
Полина слушала заворожено. Так с ней никто не говорил. Она чувствовала, что её всегдашние фантазии обретают физическую форму.
Температура в парилке – сто десять градусов по Цельсию. Полина не верила глазам. Согласно учебникам по физики вода должна кипеть, а человеческое тело на девяносто процентов из воды. Значит, она сейчас превратится в пар, как бедная красавица Снегурочка. Эта мысль ужасала. Глазами, полными животного ужаса, Полина смотрела то на Евгения Борисовича, то на Марью Ивановну.
Соблюдая правила приличия, у всех троих интимные места прикрыты тканью, что не совсем удобно в плане гигиены. После первых пяти минут испытания стоградусной жарой следовало обмывание водой прохладной, желательно с мыльной пеной. Создавалась нелепая ситуация, словно в одежде залазишь в ванну, полную пенной свежести.
Евгений Борисович обнаженной фигурой вызывал очередную волну восхищения, окончательно запутывая, сколько же ему лет. Мускулистый поджарый торс легкоатлета. Громадная сила словно скрыта, словно смещены акценты с ураганной мощи на потрясающую неутомимость. Полина невольно любовалась мужской фигурой по имени Евгений Борисович, и дополнительное мужское достоинство, что с таким же ненавязчивым акцентом выпирало в холщовых пляжных шортах, ничуть не смущало.
У Марьи Ивановны и Полины пропорции тела почти одинаковы: длинные ноги, узкие плечи, пухлые бедра. Только у Марьи Ивановны все эти достоинства залиты застарелым жиром.
Если в стоградусной жаре Полина таяла, то Марья Ивановна – плавилась.
– Глаза не лопнут? – спросила Полина, облизывая пересохшие губы. – Наверно, для глаз точно вреден такой жар?
– Не вреден, – с трудом проговорила Марья Ивановна. – Ты прикрой глаза, или моргай почаще. Ресницы не приклеенные?
– Нет! – вскрикнула Полина
– Всё натуральное? Ничем хроническим не болеешь?
– Нет, – прошептала Полина.
– Тогда сиди.
– На третьем заходе можно будет веничком похлестать, – сказал Евгений Борисович. В моечной в деревянной кадушке распаривался березовый веник.
