Универсальный ключ успеха

Невольно вспомнилась первая любовь, до сих пор не нашедшая равнозначной замены… Как будто это было вчера. Так долго ожидаемая страсть соблазнила сладко‑мечтательным ароматом – и оборвалась с обидой. Потом они обходили друг друга стороной. Если случайно сталкивались – ни единого слова не молвили, глаза в сторону, камень на сердце. Вскоре он женился, она вышла замуж. Закрепилось шрамом ощущение растоптанного начала в прекрасное. Что не хватило им? Осталось неразрешимой загадкой. К слову любовь – дурь и блажь вставали рядом. Начало большой любви пришлось разменять на нечто практичное спокойное понятное…

 

Затрезвонил телефон внутренней связи. Полина схватила трубку. Нежного уха коснулся вежливый и строгий голос шефа: «Полина, вы что‑то долго ищете проект ТХМ ХХ. Найдите немедленно и принесите мне». В последней фразе звучали нотки раздражения и недовольства.

Аббревиатура проекта подсказывала, что разработан головным отраслевым институтом. Значит место хранения, всё‑таки, на стеллаже №8. Полина снова подошла к этому стеллажу. Только‑только обшарила его вдоль и поперёк полку за полкой, папку за папкой, посмела взять сафьяновый раритет. Неужели, опять перерыть стеллаж №8? Затем с первого стеллажа по восьмой. Одно затягивало: вдруг найдёт ключики от таинственной папки. Попутно убедится, что проекта нет. Он исчез!

 

***

 

Прошло одиннадцать месяцев, как Полина устроилась архивариусом в технический отдел когда‑то известного машиностроительного завода. Устроилась с трудом, хотя окончила колледж по специальности «архивоведение». Производство еле держалось на плаву, но работы с документацией не убавилось.

С должностью, считала, повезло. Само её название – архивариус – приятно звучало. Опыт работы по специальности мизерный. По существу, кроме квалификационного удостоверения государственного образца, никаких полезных производству навыков. Причем, обивала пороги работодателей после декретного отпуска, что предполагало бесконечную череду больничных листов по уходу за ребенком, трехлетней дочкой Дашей, удачно пристроенной в муниципальный детский садик.

Взрослая жизнь у Полины долгое время не складывалась. Окончила общеобразовательную школу с хорошими отметками и растерянностью: она вправе начать самостоятельную взрослую жизнь, но каким образом? Крепким здоровьем не отличалась. К восемнадцатилетнему возрасту имела пару хронических заболеваний с мудреными названиями. С виду девушка худосочная, мало приспособленная к суровой взрослой жизни.

Пять‑шесть лет учёбы в институте представлялись непреодолимым барьером, невыносимым напрягом умственных и телесных сил. Это не под силу хилому здоровью. Поэтому мама и папа Полины подтолкнули дочку в колледж на курс архивоведение. А после успешного трехгодичного обучения устроили хрупкое чадо в заранее обговорённое теплое местечко – архивариус строительно‑монтажного предприятия.

Помнится, отсутствие перспектив витало в воздухе. Двадцатилетняя девушка осваивала профессию без энтузиазма под постоянным гнётом быть уволенной в целях сокращения затрат. Сама поглядывала по сторонам, находясь в объятиях фантазий о любви. И вдруг туман сексуальных грёз всколыхнул симпатичный паренёк, с которым в рабочий перерыв случайно столкнулась в бесконечных коридорах административного здания.

Извечная ситуация, она сказала: «Это он!» Затем пошла череда долгих месяцев, когда примеривались друг к другу. Идеальное соотносилось с реальным. Первый поцелуй насторожил. Руки, тронувшие грудь, обожгли холодом. Он говорил не те слова, что хотелось услышать. Сказал, что любит – не верилось. Как‑то сорвалось свидание. В душу упала едкая капля обиды, которая разрасталась и дурманила с той же силой, что буянила в сердце, томила и сушила страсть к реальной любви. Однажды вырвались резкие слова, как полоснула по живому холодная сталь клинка. Первая любовь так и не состоялась.

Полина разом сникла. По ночам душили слёзы, глаза воспалились, лицо припухло, измученное сердце каменело. Болезни обострились. Боль в животе не отпускала ни на минуту: то жгла, то ныла, то колотила прямо в голову. Полина зачастила к врачам: обследования, консультации, уточнение диагноза.

Пришлось частенько прибегать к услугам такси. Купила дисконтную карту таксопарка. Утонченные пальцы набирали один и тот же номер. Через какое‑то время приметила, что и водитель тот же, что был вчера и позавчера. Эдакий более чем самоуверенный крепыш с гладко причёсанными назад, словно напомаженными чёрными волосами, разговорчивый как большинство таксистов, и не обременённый особыми знаниями. Искренний до удивления; выкладывающий без утайки, как реальные впечатления, так и планы на будущее.

Полина слушала краем уха. Подкрадывалась мысль: парень‑то вроде бы ничего, простой и свойский. Он, казалось, мог бесконечно говорить об автомобилях, и, видимо, это его главная страсть. В легкую поведал пассажирке о мечте: он за рулём новенькой иномарки с двухлитровым двигателем, рядом на сидении моднячая жена‑симпатяга (он выразительно взглянул на Полину), деньжат в кармане, что семечек в стакане. Остальное – приложится.

Достойных денег никто не платил, отчего крепыш был чуть злой, и приходилось крутиться‑вертеться на двух работах. Таксовать – вторая работа, первая – электромонтер на заводе, куда впоследствии перебралась Полина.

Прошло какое‑то время, и Полина, сама того не заметив, стала женой крепыша. Через год родила дочку. Три года просидела в декретном отпуске. Строительно‑монтажное предприятие, где раньше работала, разделили на части: какая‑то часть была продана, другая ликвидирована, что‑то ушло за долги кредиторам. До трудоустройства Полины никому нет дела. Выручил муж: разузнав о вакансии архивариуса на заводе, в штате которого числился сам, упросил администрацию принять Полину. И резон хороший подобрал: трудовые династии повышают вовлечённость работников в стратегию предприятия. Иногда клюют на высокие слова.

 

Ура, работа найдена! Осталось напрячься, быстрее вникнуть, как правильно и грамотно исполнять обязанности. Однако желание лучшего употребления сил вновь обрывалось при плотном контакте с реальностью.

Рабочее место далеко от оптимального. Оно представляло собой комнату длиной метров семь и шириной – четыре. От стены подобно зубьям расчёски громоздились металлические шкафы‑стеллажи. У входной двери, в углу, притулился письменный стол со списанным компьютером. Узкое оконце подобно амбразуре. Похоже, раньше здесь было складское помещение, которое наскоро переоборудовано под архив. О том, как будут работать здесь без естественного освещения в затхлом застоявшемся воздухе, администрацию не заботило.

Рассказывают, что когда‑то с плановой проверкой заявлялся инспектор по труду. Архивариусу быстро оборудовали рабочее место непосредственно в помещении производственно‑технического отдела (сокращенно – техотдел), а в архив она, якобы, всего лишь захаживает за папками с документами. После инспекторской проверки стол в техотделе остался, но захаживать архивариусу приходилось как раз наоборот: из архива в техотдел, чтобы утром показаться и доложиться начальнику, в перерывы – для чая.

Чай в техотделе любили: дообеденный чай и послеобеденный. Во второй половине дня происходил основной чайный перерыв, когда текла беседа, слышался смех, оживлённый говор.