Ушедшие: Наследие Предков
– Я видел сегодня долбанутый сон. – произнес он, с грустью глядя на окровавленную физиономию друга. – Приснилось, что ты укусил меня, знаешь? Впился зубами в плечо, как бешеный волк…
– И впрямь долбанутый. – согласился Бирн, удовлетворенно утираясь. – Но что с твоими лапами‑то стряслось?
– Долгая история. – отмахнулся Джесс. – Лучше расскажи, что с тобой приключилось.
Бирн присел на ближайшее поваленное дерево и начал сосредоточенно рыться по карманам в безуспешных поисках табака. Драная дыра на плече куртки его, похоже, совсем не смущала. Джесс вынул свою табакерку и протянул ему.
– Сверни мне тоже. – попросил он. – А то пальцы совсем не слушаются…
– Я услышал голос. Женский. – сворачивая самокрутки, начал Бирн. – Показалось, вроде как мать меня зовет… Потом я шел босиком по песку. Он был странным. Белым и блестящим, как снег. Она сидела у самой кромки воды. Улыбнулась и обняла меня. Только это была вовсе не мама. Эта женщина тоже была странной. Сиреневые глаза и белоснежные, как тот песок, волосы. Отчего‑то казалось, что я ее знаю. Причем знаю очень давно. А затем она пела мне. Такую красивую и грустную песню на чужом языке. Но я, вроде как, все понимал. Я слушал ее и слушал, пока не уснул…
– А потом?
– А потом я проснулся. Голодный и замерзший. Да и чувствовал себя так, будто бухал неделю. Смотрю, ты лежишь и дрыхнешь, и рядом эта девица… С вертолета, говоришь? Хм… Это что‑то вроде самолета, да? А значит я, черт возьми, был прав? Святы‑ые помидоры…
– Мы нашли тебя с ней в какой‑то ерундовине вроде гигантского кокона. Ты был похож на труп. Я даже так и подумал сначала – все… каюк Бирну… допрыгался… У тебя на плече рваная рана, кстати. Причем выглядит она весьма дерьмово. А еще… меня укусил упырь. Чертов гад хлебал мою кровь, точно вино в праздник. А значит, я скоро сдохну от болотницы или стану жалким голодарем. Хотя… зрелище, которое я только что видел… Было, знаешь ли, очень похоже на то, как они обычно питаются.
Наверное, последняя фраза прозвучала слишком грубо и обидно для Бирна. Но Джесса душила депрессия и безысходность, и он ничего не смог с собой сделать. Эмоции, хоть он и старался их контролировать, отчаянно рвались наружу и давали о себе знать.
– Ну, значит, мы оба сдохнем. Или сожрем друг друга. – невозмутимо хмыкнул Бирн и, смачно затянувшись, протянул ему вторую самокрутку. – Как по мне, так вполне достойное завершение многолетней дружбы, разве нет?
Джесс нервно рассмеялся, чувствуя, как тяжесть тоски и горечь депрессии понемногу отступают. По крайней мере, извечный пофигизм друга остался прежним.
– Я тогда использовал мизерикордию, знаешь? Когда дядя заболел… Это было очень быстро. – вполголоса произнес он. – Мы с тобой никогда не говорили о подобной ситуации раньше. А что думаешь теперь?
– Нааа… – мотнул головой Бирн. – Я пока на тот свет не тороплюсь. А ты?
– Тоже. Хотя это, должно быть, и глупо… Но я бы предпочел помочь Мари. Так зовут эту девчонку. Она попросила проводить ее на берег Чертога. В любом случае, возвращаться в Санкторум нам теперь, наверно, небезопасно. Так что… самое время для исполнения давнего плана. Но стоит все же наведаться к деревне ненадолго, и попросить Айю, чтоб вынесла нам вещи и припасы. Хотя я боюсь, что она решит увязаться за нами. Поэтому даже не знаю, как лучше поступить… А ты что скажешь?
Бирн лишь согласно и весьма исчерпывающе кивнул, ничего не ответив. Он всегда «отважно» перекладывал сложные решения на плечи друга. Однако сейчас разрабатывать далеко идущие планы Джесс был морально не готов.
«Да и к черту все, к лысому! Как будет – так пусть и будет. Утром решу» – отмахнулся он про себя от назойливых мыслей.
– Я всю жизнь мечтал о ней, знаешь? – закуривая, признался он вслух, позволив себе переключиться на более приятные темы. – О подобной девчонке, как эта Мари. А тут вдруг такая подстава…
– Она красивая, ага. Только… эт‑то… непривычная, что ли… ну, или, кхм… чужая… не знаю, как сказать… – тут же заметно оживился Бирн. – И пахнет она так… необычно. И вообще…
Некоторое время они молча курили. Ночную тишину нарушал лишь задорный стрекот цикад, да редкое уханье филина. В такие моменты иногда кажется, что ночь вполне могла бы длиться вечно, будто кроме нее на свете больше ничего не существует.
– Они называют эту болезнь ДЦС. – нарушил наконец молчание Джесс. – Я говорю про болотницу. Мари рассказала мне, что это что‑то вроде бешенства, которое разносят упыри. И еще… Она призналась, что у них там, откуда она родом, есть некое лекарство. Не то, чтобы лечит совсем, но оттягивает безумие. Вроде как продлевает последние дни. Хотя, наверное, лучше сказать агонию, так‑то…
– Угу… А что они вообще тут вынюхивали, она тебе не сказала? – с откровенно недобрым прищуром поинтересовался Бирн.
– Нет. Только то, что это была… ава… или как там ее… вроде несчастье, случайность. И что все ее товарищи погибли.
Бирн задумчиво кивнул. Лишь сейчас Джесс заметил, что он выглядит намного лучше, чем некоторое время назад. Все еще слишком бледный и осунувшийся, он хотя бы начал походить на тяжело‑больного человека, а не на окончательно сбрендившего голодаря.
«Наверно, это оттого, что он сожрал барсука» – подумал Джесс.
– Может вернемся в хижину? – растерянно спросил он вслух.
– Ты иди. – согласился Бирн. – А я еще кого‑нибудь пристрелю. Вы же с ней голодные, так ведь?
Джесс утвердительно кивнул. Хотелось взять с друга обещание, что он не пропадет снова, но это показалось слишком глупым, поэтому Джесс промолчал и покладисто отправился обратно к хижине. Теперь, когда Бирн настолько хладнокровно отнесся к произошедшему, стало даже немного неловко из‑за своего недавнего приступа отчаяния.
Никто ведь, и впрямь, не знает, сколько ему отмерено, и внезапно упавший на голову камень с утеса, заползшая ночью в сапог гадюка, подлый удар молнии или что‑нибудь еще в этом роде могут прибить гораздо быстрее болотницы.
Мари встретила его взволнованным взглядом, поэтому он ободряюще улыбнулся. На самом деле, в сложившейся ситуации досадно лишь то, что он не может прямо сейчас свалить ее на эту постель со всеми вытекающими последствиями. А время неумолимо уходит. И никто не знает, столько еще она пробудет рядом.
– Он в норме. Ну… к‑хм… почти… Охотится. – пояснил он ей, надеясь, что Бирн все же догадается смыть с физиономии кровь, прежде чем заявится сюда. – Напугалась?
– Да. – честно призналась она. – Что‑то ледяное коснулось щеки, а когда открыла глаза, то увидела этот черный бездонный взгляд. Жутко. – она даже поежилась от воспоминаний.
– Наверное это потому, что он тоже того… – Джесс устало сел прямо на пол. – ДЦС или как ты ее там называешь…
– Н‑не знаю, я же не врач. – сконфуженно пробормотала она. – Но выглядел он зловеще. Ты сам‑то в порядке? Такой измученный и уставший…
– А надолго это ваше лекарство помогает, если мы его все же найдем?
