Услышь меня

– Триша, я могу это объяснить только тем, что ты встретила свой усилитель. – Голос учителя стал таким тихим, что я едва слышала. После возобновления мира в нашей галактике правители Миггарда, как и многие другие правители систем, решили жить в изоляции, мы по‑прежнему поставляем энергию нашим соседям, но, как ты заметила, гостей у нас не приветствуют. Это было не всегда так. – Староста тяжело вздохнул и продолжил: – Мы были настолько истощены постоянными войнами, наших жителей использовали как энергетический ресурс для создания временных порталов. Но однажды, когда Тор вёл войну с Гартой за освобождение Миггарда, в одном из куполов он встретил Согдай, она была, как и ты, Миггом, и Тор оказался её усилителем, её энергия, которая дремала, раскрылась в огромном шаре. Объединившись, они вытеснили силы противников и освободили нашу планету. Тор полюбил Согдай, а она его. И с этого момента они стали непобедимы, магия времени, которой владел Тор, приумножалась энергией любви Согдай. Одна за другой были освобождены остальные планеты. Мир, восторжествовавший в галактике, принёс радость и ликование, планеты с восторгом принимали Тора, защитника и хранителя галактической системы. Но в то же время отец Тора не смог простить предательство единственного сына, он напал на корабль Согдай, направлявшейся на Суматру к своему любимому. В последний момент перед взрывом корабля Согдай создала энергетический кокон для своего любимого сына и направила его к Тору. На Суматре был праздник, атмосфера радости и спокойствия витала в воздухе. Все жители украсили дома цветочными гирляндами и устлали ими все имеющиеся дороги города. Это был незабываемый день. Тор пребывал в исцеляющей медитации на плато под водопадом, и в тот самый момент перед ним появилась капсула с его маленьким сыном Теоном.

Сферическая крышка из стекла открылась, и из неё полился звук голоса Согдай. Это была последняя история, поведанная ей Тору. Малыш мирно спал, в то время как небесный купол затягивал мрак и боль утраты. Прошло много времени, прежде чем бушующая сила, вошедшая в тот момент в сердце Тора, вышла из него. Любовь к сыну и беззащитные жители галактики оказались тем лучиком надежды на возрождение правителя Гарты.

С этими словами Учитель поднялся с колен, расправил своё белоснежное платье и протянул мне руку. Я была восхищена этой печальной историей, но никак не могла соотнести себя с ней.

– Азат, эта история не может быть связана со мной, думаю, это какая‑то ошибка. Вероятно, причина кроется совсем в другом, межполярность, или живая энергия, не приняла меня в своё поле? – Слабость всё ещё не отпускала меня, и я медленно присела на стул, стоявший около окна.

– Я очень хочу ошибаться, дитя моё, очень! – Азат повернулся ко мне спиной. Его длинные рыжие волосы были заплетены в три тонкие косы, сплетённые в одну.

– Триша, о твоей силе должен знать только я, многие инопланетные жители, особенно Гартийцы, которые находятся на Суматре, имеют и свои мотивы, они могут использовать её в своих корыстных целях, ты должна пообещать мне контролировать себя, придёт день, и тайна будет раскрыта, но до этого момента твой долг – оберегать и контролировать её в своём сердце.

– Азат, но как же мне совладать с ней? Когда это выше моих способностей. – Староста подошёл ко мне, снял с себя медальон с чёрным плоским камнем в виде круга, внутри которого зияло небольшое отверстие, продетое через тонкую шёлковую ленточку золотого цвета. Он ловко обрезал её и одел мне через голову.

– Камень должен всегда быть рядом с твоим сердцем, он станет сдерживать и подавлять на некоторое время твою энергию, и за это короткое время ты должна будешь стабилизироваться самостоятельно. Вспомни дыхание воды, что ты практиковала с самого детства в куполе, оно должно помочь тебе справиться. Кроме того, если ты выяснишь, кто является усилителем и к какой цивилизации он принадлежит, должна будешь незамедлительно сообщить мне об этом.

Я поклонилась Азату и пообещала контролировать себя и посвятить больше времени дыхательным практикам. Я почувствовала благодарную близость к старцу и его жизненной мудрости.

 

Глава 4. Сбор

 

Вчетвером мы прошествовали к самому высокому зданию города. Я не могла не заметить, как странно на меня смотрят Чет и Севен, но слова, сказанные мне учителем, повергли меня в глубинный анализ произошедшего, и я незаметно для всех, неся милую улыбку на лице, погрузилась в себя. По дороге нас приветствовали удивительные виды ухоженных улочек, вымощенных мелкими камушками, на которых произрастали в замысловатых жёлтых глиняных кашпо яркие цветы. Многообразие и необычные размеры бутонов свидетельствовали об искусных садовниках, живших на этой планете. В одном горшке можно было узреть до пяти бутонов, и каждый был особенного оттенка, голубой соседствовал с розовым, а красный с зелёным. Приглушённые тона лепестков завораживали своей непосредственностью, а их яркие цветочные соседи, напротив, говорили о силе интенсивности красок. Теперь я осознала, почему планета Суматра слывёт творческой мастерской. И для жителей разных планет побывать на Суматре равносильно своему новому рождению. Лавки ремесленников были через две улицы от моего дома. Эти одноэтажные здания с высокими потолками и разноцветными витринами так и манили окунуться в мир труда и творчества. Каждая мастерская таила в себе уникальные знания о древних ремёслах. Около витрины гончарной мастерской я слегка замедлила шаг, мне показалась знакомой внешность мастера, и как раз в этот момент он поднял голову и наши взгляды встретились. Мои энергетические центры завибрировали, и мне потребовалось большого труда совладать с той силой, что пробудил во мне этот отстранённый взгляд. Кулон стал огненным пламенем прожигать кожу, от боли мне хотелось кричать, но я продолжала стоять словно пустынный истукан. Его сильные, испачканные в глине руки держали миниатюрную женскую статую, резко дёрнулись и остановились. В этот странный миг стеклянные лампы, что покрывали стены и часть потолка, начали мерцать и отключаться. Пещерный певец поднялся во весь рост, при этом не сводя с меня глаз. Нерешительно он сделал шаг в моём направлении, случайно задев ногой низкий рабочий столик со статуэткой, в то же время раздался звон, разлетевшийся волнами по сверкающему полу. Мастер покачиваясь присел и стал собирать осколки своего творения. За спиной я услышала торопливые шаги и знакомый голос Чета.

– Триша, не отставай, – Чет подошёл и потянул меня за руку. Я оглянулась по сторонам, но кроме Чета за мной никто не наблюдал. На витрину я так больше и не взглянула, остерегаясь вновь столкнуться с пугающим взглядом.

– Не расстраивайся, завтра мы вместе посетим мастерские, а сейчас нас уже ждут на Сборе. – В несколько шагов мы догнали старца и Севена. Они были погружены в спокойную беседу и не заметили моего то и дело блуждающего состояния. Пройдя половину улицы, я почувствовала на себе испепеляющий взгляд, он был настолько сильный, что прожигал вдоль и поперёк мою спину. Не оборачиваясь, я знала, кто был его обладателем и надеялась, что у него не хватит смелости нарушить наше важное шествие. Мои кулаки сжались в напряжении, впереди был поворот на каменный мост, пройдя его, я перестала что‑либо чувствовать. А подходя к зданию Собрания, я даже начала верить, что это была иллюзия моего бурного воображения и что воздух Суматры опять всколыхнул мои дремавшие до сего дня эмоции.

Это было, по всей видимости, самое высокое строение в городе, своим стеклянным конусом оно, словно пронзающий шпиль, уходило в небесный свод, соединяясь с ним. Камень, из которого было построено основание, было из ярко‑синего кристалла, блики солнца играли на нём, нежно перебирая сияющий фасад. Витражные стёкла цвета охры очень успокаивали и придавали вид всеобщей гармонии в дуэте с камнем. Высокие, красного оттенка резные двери сами открылись перед нами, приглашая в свою древнюю историю.