Ужасный Круз
– Ты всерьез все обдумаешь и дашь мне знать, когда вернешься из круиза. Я буду ждать тебя.
– Правда, в этом нет необходимости.
Я не хотел, чтобы она меня ждала.
Более того, я не хотел ждать ее.
Круизы могут проходить по‑разному. Вполне возможно, что я встречу девушку, с которой случится короткая интрижка, я не хотел себя сдерживать. Не сейчас, когда уже знал, что больше не желаю провести с Габриэллой и дня.
– Тебе не обязательно ждать меня, но мне на душе будет легче, если я дождусь тебя.
Она выдавила слабую, усталую улыбку.
Мне показалось, что это очень плохой уговор, но, возможно, Габриэлле нужно было несколько дней, чтобы все переварить. Я пытался расстаться с ней уже два часа, а мы все еще продолжали ходить вокруг да около.
Казалось, это то, что заставит ее уйти, поэтому я согласился.
– Хорошо. Мы поговорим снова, когда я вернусь.
– И постарайся вспомнить, почему мы стали встречаться, – предложила она. – Может быть, это что‑то в тебе разожжет.
В этот момент я уже практически выталкивал ее из своей квартиры.
Но, как только я представил, что, закрыв дверь после двух часов выматывающей ссоры, наконец смогу утешиться в объятиях единственной любви, которая никогда меня не подводила – бутылки пива, – острый красный каблук вклинился между дверью и косяком.
Я быстро открыл дверь, надеясь, что это не Теннесси Тернер с высокомерием размером с Австралию.
По другую сторону двери стояла моя мама.
У Кэтрин Костелло была прическа Нэнси Пелоси[1], изящная фигура и гардероб Джеки Кеннеди[2]. Она выглядела – и я говорю это с большой любовью – как любая богатая белая женщина, которую вы когда‑либо видели в телевизионной драме девяностых годов в деловом костюме леди‑начальницы.
– О, Крузи. Я ведь ничему не помешала?
Я распахнул дверь, зная, что нет смысла говорить ей, что помешала.
– Вовсе нет, мам. Входи.
– Я заметила, что у Габриэллы немного кислое настроение.
Мама начала разгружать коричневую сумку, которую принесла с собой. Несомненно, с домашней едой.
Она была во всех смыслах замечательной, властной матерью, с которой мне очень нравилось проводить время, и при этом хотелось скорее попрощаться с ней.
Сбиты с толку? Я тоже.
– Да. Мы расстались.
Я открыл холодильник, достал себе пиво и диетический лимонад, который покупал специально для матери.
– Очень жаль это слышать.
Она начала открывать контейнеры. Запахло фирменной запеканкой из стручковой фасоли и стейком.
– Извини.
Я говорил искренне, потому что был искренен.
Я хотел, чтобы мои родители были счастливы. Но не хотел связывать свою жизнь с женщиной, которая находила больше удовольствия в фотографировании десертов, чем в их поедании, и считала журнал Vogue авторитетом в области интеллектуальной литературы.
– И все же, кажется мне, что на душе у тебя неспокойно. Давай садись и поешь.
Я так и сделал, потому что, черт возьми, нет ничего лучше, чем мамина стряпня и пиво после трудного дня, независимо от того, сколько тебе лет.
Она обогнула кухонный стол и села напротив, сцепив пальцы в замок и опустив на них подбородок.
– Я здесь не для того, чтобы говорить о Габриэлле.
– Так и подумал, ведь это случилось только что. – Я отрезал кусок стейка и отправил в рот. – Чем могу помочь, мама?
– Роб Гассман вернулся в город.
Мне удалось не выплюнуть пиво и стейк.
С трудом.
– Правда, сейчас?
Она кивнула.
– Я ходила играть в бридж к миссис Андервуд. Она рассказывала о том, как ты спас того парня у Джерри, когда вдруг миссис Гассман зашла угостить нас своим знаменитым яблочным пирогом и сообщила, что он вернулся, но жизнь его потрепала. У него выдалось несколько трудных лет. Он дважды разведен, знаешь?
– Слышал.
Роб никогда не был хорош в отношениях, поэтому я почти не удивился.
– Он собирается остаться?
– Похоже на то. Он снял дом и все такое. Вниз по Нортон Крик, не очень далеко от старшей Тернер и их общего ребенка.
– Странно, что его до сих пор никто не видел.
– Думаю, он пока держится в тени. В любом случае, почему бы тебе не позвонить ему? Уверена, он будет благодарен тебе за это. Держу пари, он чувствует себя оторванным от общества и сбитым с толку после всей этой истории со старшей Тернер.
Ага.
У Теннесси Тернер не было фанатов в этом городе. На самом деле, моя мама едва примирилась с тем, что ее сестра Тринити станет нашей невесткой, настолько ей было не по себе от этого родства.
У меня были свои взгляды на мир и на культуру отмены в маленьком городке. Я не был поклонником мисс Тернер, но должен признать: многое из того дерьма, которое выливалось на нее, было похоже на ревность и мелочность.
– Конечно, – я запихнул в рот побольше запеканки. – Как только вернусь из круиза. У меня сейчас много дел на работе.
– О! Еще сын миссис Веллы, Энтони. Он сказал, что собирается поступать в медицинскую школу, и спросил, может ли отправить тебе несколько вопросов по электронной почте. Я, конечно, сказала «да».
– Конечно, – повторил я, пережевывая пищу и скрежеща зубами.
[1] Американский политик‑демократ.
[2] Имеется в виду Жаклин Кеннеди, которая была первой леди США и женой Джона Кеннеди, тридцать пятого президента США.
