В одном шаге от преисподней

Утро, словно нехотя, лениво выбралось откуда‑то из‑за горизонта явно не планируя пока прогонять царившую в округе ночь. И лишь где‑то там вдали узенькая, едва заметная полосочка света подсказывала что рассвет рядом. Рядом был и муж который наверняка ещё безмятежно спал. Его биологические часы будили хозяина что‑то около семи: не раньше. Вспомнив про заведённый на шесть утра будильник Полина, бросив только закипевший чайник вихрем понеслась в спальню. Хотелось ещё какое‑то время побыть одной и незапланированный подъём супруга в планы не входило. Он конечно спит крепко, но не настолько чтобы не услышать трезвонящий без остановки будильник. Как она и предполагала муж спал, скрутившись словно эмбрион в учебнике по биологии и и отключив собирающийся греметь хронометр мягко выскочила обратно. Настроение, которого казалось долго не будет вдруг проявило себя во всей красе, заставив её тихо напевать тупую песенку про бабу Любу. Из всей песни Полина знала только припев и пробубнев его раз сорок она полезла за шоколадкой, стопочка которых всегда лежала в кухонном шкафчике. Осмотрев стратегический запас выбрала самую дорогую, привезённую из Германии и зашуршала обёрткой. Душа пела поднявшись на невиданные доселе высоты и начав напевать песенку Кэти Пэрри Полина за считанные минуты приготовила мужу завтрак. Закинув уже остатки лакомства в рот она печально вздохнула: как быстро шоколад закончился. Хотелось ещё, но мысль о диете заставила вздохнуть ещё печальнее. И так норму перебрала. Оглядев себя повнимательнее Полина решительно махнула рукой: сегодня можно. И полезла за ещё одной шоколадкой. Ничто не убивает любовь как обыденность. Когда знаешь что будет через день, два, через неделю. Вдруг пролетевшая и появившаяся неизвестно откуда печальная мысль так же внезапно исчезла, растворившись в облаках любви, в которых сейчас пребывала. Здорово жить среди молочных рек и кисельных берегов, пользуясь всеми радостями жизни, оставляя всё остальное неудачникам. Их много и посредственной жизни хватит для всех. А она рождена не для того чтобы просто быть женой Некрасова. Некоторые конечно только об этом и мечтают, но не она. Да и сидеть дома, подтирая сопливые носы детям просто не хотелось. Во всяком случае сейчас. Всё‑таки хорошая вещь спираль: спи с кем хочешь и беспокойства что залетишь нет. Да и с вечно ноющем о детьми мужем вопрос решился очень даже легко. Всего‑то пятьсот долларов знакомому гинекологу и тот убедил мужа что всё у них в порядке. А что детей нет… Ну что поделать, такое бывает. Надо просто набраться терпения.

Бросив взгляд на часы Полина вздохнула: пора будить мужа. За окном заметно посветлело и город, выгнав вечно озадаченных дворников на улицы лениво просыпался под шарканье их лопат. В общем всё как обычно и строго по плану: плюс минус пять минут. И никакого счастья. Оно не может быть зап ланированным. Его невозможно потрогать и даже понюхать. Его можно лишь ощутить. Причём иногда для этого надо всего ничего: например успеть на троллейбус или выиграть в лотерею двадцать долларов. А иногда, имея в кармане золотую пластиковую карточку и сидя в собственном «Мерседесе» наоборот быть несчастной. Странное оно всё‑таки чувство – счастье.

 

Глава 12

 

– Ну куда ты подевался? Рассказывай как дела? Нашёл что‑нибудь занятное? – и Витя, закинув нога за ногу вальяжно раскинулся в широченном кожаном кресле, небрежно потягивая найденный в секции мартини, бутылка которого уже успела покрыться изрядным слоем пыли. Что? Я понимаю что ты стараешься, но я то твоих стараний не наблюдаю вообще. Говорю что стараний твоих не видно. Да отдам я тебе деньги, не ной! Сказал что отдам значит отдам. – и скривившись, словно он только что укусил зеленый лимон Витя сделал ещё один глоток жидкости розового цвета. Где они, эти твои варианты? Вот подсунешь хороший вариант и долг верну с процентами и даже сверху накину тысячу. Или полторы. Не смеши меня, а то пупок развяжется. Нина Григорьевна хороший вариант? Ты хоть видел её? По фото? И что? Засунь себе эту анкету в задницу. А сколько ей лет ты знаешь? Не зли только меня: ещё хоть раз заикнёшься про анкету в натуре приеду и засуну в одно место. Да не психуй ты! В общем давай, ищи что‑нибудь, поройся в своих архивах, в Интернете наконец. У кого свадебное агентство? У тебя или у меня? Да мне насрать на твоих клиентов… Когда мне позвонить? Когда? Ты с ума сошёл? И где я всё это время жить буду? Да что ты заладил про эту старуху. А сам с ней не хочешь пожить? Нет? – взглянув на свои, ещё не до конца зажившие запястья Витя добавил:

– В общем крутись как хочешь, а через два часа я перезвоню. Хорошо, через три. Всё, пока. – и швырнув телефон на диван он принял очередную порцию мартини, после чего снова поморщился, словно укусил всё тот же лимон ещё раз. Оставалось только и делать что надеяться на Андрея. Пусть свои триста баксов отрабатывает. И ничего что потом отдолжил у него шестьсот. Правда в том что их отдаст он сомневался. И сомневался сильно. Но это в общем‑то волновало слабо. Волновало другое: дальнейшие перспективы проживания с Ниной Григорьевной выглядели всё туманней и туманней. Он нюхом чуял что она что‑то подозревает. Один её сегодняшний прощальный взгляд чего стоит. Конечно удалось сыграть на её явном переборе с наручниками, но насколько этого хватит? Дня на три, ну на неделю. А потом? На её квартиру такая очередь из желающих что во времена сухого закона у вино – водочного была меньше. Одних внуков 6 штук. И всё вызванивают, спрашивая между делом о здоровье. И вроде как по делу звонят, а на самом деле её дела не интересуют никого. Главное – здоровье бабушки. А вдруг у неё какая болезнь обнаружится? В жизни ведь всякое бывает. В общем тихое ожидание когда дрожайшая родственница копыта откинет. Не дай Бог такую старость. Перекрестившись, он налил себе остатки мартини в стоявший до этого бесхозный стакан и одним глотком выпил приятно расслабляющую жидкость. Закусывать правда было нечем. Пошарив ради собственного успокоения по карманам и естественно ничего не найдя ему ничего не оставалось как прошлёпать на кухню. Пробежавшая горькая мысль о том что пользуется такими благами цивилизации в данной квартире в последний раз заставила его печально вздохнуть. А за наручники он всё‑таки отомстил. Специально ради такого случая в аптеку сходил. И вечером, за ужином прямо таки с садистским удовольствием вылил пол флакона слабительного прямо в тарелку с борщом ничего не подозревающей Нине Григорьевне. Ту ночь спал он просто великолепно: в гордом одиночестве, широко раскинув свои руки на мягкой, даже непривычно мягкой кровати. А дама сердца остатки вечера и всю ночь провела в туалете, лишь выбираясь иногда в коридор или на кухню. И то, на пару минут. До спальни же дошла всего раз. Ну почти дошла. Пришлось правда сыграть маленький моноспектакль под названием" Что‑то ты наверное съела, дорогая». И сбегать уже утром за минералкой. Безумно хотелось и в неё добавить слабительное (пол флакона же осталось), но слабые ростки вылезшей неизвестно откуда совести не позволили элегантно довершить начатые издевательства. Поэтому он просто протянул едва стоящей на ногах Нине Григорьевне две бутылки» Боржоми».