В паутине фальшивой жизни

Беседы с родителями Никса всегда начинались и заканчивались одинаково. Мать с отцом, конечно в своем настоящем виде, а не в виде «роба», только видели Никса, и тут же начинали причитать, что он, мол, совсем про них забыл и вечно шляется в своем «скафандре». Каждый раз убеждать их, что это вынужденная мера и, что он ничего поделать с этим не может, надоело. Если в один из первых разов, когда он оказался на пороге «Спецстара», он еще долго объяснялся почему явилась его копия, а не он сам, то в остальных при всех их причитаниях, он просто махнул на это рукой и абстрагировался куда‑то далеко, а потом выдавал: «да, постараюсь в следующий раз прийти в своей настоящей форме». Далее следовали диалоги о жизни, об изменениях, о том, что же все‑таки сделать, чтобы прекратить эти глупые показушные разговоры с «робом» и увидеть, наконец, сына вживую. Заканчивалось же все слезами матери, отец при этом стоял в стороне и что‑то мямлил себе под нос.

Когда он вышел из «Спецстара» дождь уже закончился. Был лунный вечер. Капли падали с водостоков на землю с легким плеском. В лужах отражались огромные небоскребы Эльтона с небольшими забегаловками на их фоне. В каждом текущем ручейке, уходящем в канализационные стоки, можно было заметить едва различимых тараканов. Эти черные насекомые, готовые во что бы то ни стало пережить ядерный апокалипсис, слились с водной гладью и стремились в направлении потока куда‑то вглубь города.

Добравшись на монорельсе в свою часть пристанища, Никс решил проветрить «робо‑мозги», прогулявшись в черте своего района. Подобная практика шла ему на пользу. Прошло уже несколько месяцев с той поездки в Розекс, где он случайно нашел Лафи, а эта поездка все не выходила у него из головы. Он несколько раз советовался со своим ИИ, что это такое и почему так происходит – но в ответ ИИ предлагал только установить импланты регулировки состояния или самовольно пройти процедуру «отбеливания».

Уж чего‑чего, а этого Никс никак не мог позволить себе сделать. Единственное, что давало ему трезво мыслить в последнее время – это его истинные чувства и переживания. Все остальное уже точно не имело значения. А все, что делало вид, что имело – переставало иметь.

На огромных электронных билбордах высвечивалась ярко‑красный рисованный «роб», который улыбался во весь свой ненастоящий рот и запихивал в него «наники». Надпись на его фоне гласила: «не забудь принять «наники» и будь счастлив». Затем он поднимал свой большой палец и подмигивал.

«Безграничное счастье – жрать химическую дрянь, которая убивает твой мозг», – Никс остановился и осмотрелся, разглядывая на табло пробегающую надпись и снова и снова улыбающегося «роба», который без устали показывал большой палец. – «Улыбка, надпись и большой палец, готовый проткнуть электротабло насквозь – вот и вся хитрость маркетинга. Не забудь сожрать горсть «наников» и сегодня останешься в живых, а иначе просто съедешь с катушек в этом безумном мире. И в этой череде однотипных дней забудешь какая из личностей твоя истинная».

Вдалеке Никс увидел «дроида», который что‑то вносил в свой «Cенсор». Сам «дроид» его не видел или делал вид, что не видит. Два «роба» незаметно выносили «мусор». На самом деле на вынос мусора вряд ли бы позвали «дроида». Скорее всего он был из «гвардии», а мусор в мешке – труп одинокого жителя одного из «боксов», который попал под горячую руку.

«По всей видимости кто‑то не читал надпись на билборде и решил отвергнуть прием «наников»», – размышлял Никс, наслаждаясь завораживающим зрелищем.

А вылилось все в обыкновенное преступление. Виновника конечно же уже нашли, в этом можно было не сомневаться. В мире плетущейся паутины, паук просто тянет за тонкую нить, и ты уже у него в пасти. А у нарушившего данное несменное правило теперь один выход – «расщепление». Его, как и его жертвы, скоро не станет. Суровые законы позволяют контролировать произвол. Все делается для того, чтобы этого не происходило. Вот тебе «наники» – кушайте, не обляпайтесь. Вот тебе развлечения на весь твой изнеженный вкус – жуй, пей, глотай, играй, танцуй, бегай, стреляй, занимайся сексом. Только не заходи слишком далеко – а иначе «расщепление» или «отбеливание», третьего не дано.

«Дроид‑гвардеец» испарился так же быстро, как и прибыл на это место. Его забрала «вертушка». «Робы» продолжали тащить труп в мусорном пакете к «грузу», подогнанному к «боксу» убитого. Сегодня же его доставят в отдел кремации и развеют его прах в атмосферу путем пневмотрубы.

Никсу захотелось непременно косвенно поучаствовать в данном редком для него представлении. На его памяти это было первым такого масштаба. Один раз была драка, а другой – невыполнение рабочих обязанностей, за оба из которых все провинившиеся «робы» получили заслуженную порку. Над ними произвели «отбеливание», и они зажили себе дальше, продолжая улыбаться во весь свой ненастоящий «робо‑рот».

Он подошел совсем близко к «робам» и спросил:

– С помощью чего это он его?

Один из «робов», который был ближе всего к «грузу» ответил:

– Похоже на автонож для разделки мяса. Чокнутый спер его после смены и вот что получилось.

Его коллега, другой «роб», вставил свое слово:

– Только непонятно за что он его так, они вроде и знакомы то не были. Просто выбрал случайный дом и прикончил бедолагу. На моей памяти – это только тридцать четвертый случай. Я, по правде сказать, не переношу крови, не знаю каким образом «Профор» дал мне такую работенку. Благо напарник попался нормальный, для него кровь – равно, что вода.

Его напарник хмыкнул что‑то невразумительное, похожее на бульканье.

– А представь, если бы этот псих к тебе вечером заглянул? – продолжил «роб», боящийся крови, обращаясь к Никсу. – Чик и все. Вроде бы все делается для искоренения таких случаев, а они нет‑нет, да и происходят, странно это все.

– Да уж – только мог, что ответить ему Никс.

Он подумал, что если бы этот сумасшедший залез к нему в «бокс» и попытался его убить, то он не стал бы сопротивляться.

«А будь у меня нож тоже, я бы, пожалуй, все же оголил шпагу. Какая разница, как подыхать, зато хоть какое‑никакое развлечение. А если еще и делать это с азартом, то может получиться неплохой последний поединок для одного из дуэлянтов и его исход может быть незаурядным. Для второго, естественно, будет приготовлено нечто другое, более банальное».

«Робы» поместили пакет с телом в «груз» и умчались прочь, а Никс оставался стоять на мокром асфальте, наслаждаясь пейзажем уличных баннеров.

«Попробуй на вкус новый освежающий выведенный специально для тебя…», – гласил баннер.

Но Никс не стал дочитывать, что за освежающую консистенцию хотят ему предложить и поплелся прочь к себе в «бокс». Он наконец избавился от своей оболочки. Она неизменно находилась на положенном месте – на «станции». Сам же он вышел из «вирта», принял душ и налил себе «убика».

«Даже заурядные дни могут преподносить сюрпризы», – отпил из стакана Никс. – «А порой совсем уж необычные».

– Эй, «Железка», – Никс сам придумал название своему ИИ и подошел к этому очень ответственно. – Скажи, сколько сейчас на Земле людей?

– По моим подсчетам чуть более 10 миллиардов.

– Чуть более, это сколько?