В погоне за бывшим

Глава 1. Надежда

 

 

Брошенная

 

Даже в такой поздний час парк не был пустым. Смех, лай собак, шарканье подошвы по асфальту, шум мотора с дороги чуть в стороне от него – всё это нарушало моё одиночество и не давало погрузиться в него полностью. Жаль, очень хотелось оказаться в полной тишине и насладиться этим. Свежий ночной воздух обдувал лицо и охлаждал раскрасневшиеся щёки. Алкоголь ударил в голову, и я просто закрыла глаза, упав затылком на деревянную спинку лавочки. Так было куда легче и приятней, а ощущения прохлады от едва проносившегося мимо ветра доставляло истинное удовольствие, унося с собой тяжесть на сердце, ставшую моим непосредственным спутником.

Спиваться – это, несомненно, плохая идея, но сегодня пятница, завтра был свободный день, и я позволила себе маленькую слабость. Хотелось забыться, утонуть и хоть на какое‑то время выкинуть из головы человека, растоптавшего моё сердце и вырвавшего из груди душу одним своим уходом. В ушах до сих пор стоял его голос и произнесённые на прощанье слова, которые не удавалось выбросить из головы. Вот уже две недели я пыталась собрать себя по кусочкам, уйти в работу, домашние дела, искала поддержки у подруг, матери, но всё оказалось тщетно. Косяки в трудовых обязанностях сыпались один за другим, после уборки моими силами в квартире появлялась новая свалка, а советы и поддержка не работали так, как должны были, и это убивало ещё больше.

Все вокруг искренне волновались и переживали, но твердили одно и то же – время лечит, он козёл, найдёшь себе лучше. Мама так вообще додумалась вспомнить моих прежних ухажёров чуть ли не со школы, справедливо заметив, что по ним я тоже убивалась, но потом поняла и приняла разрыв. Чем этот случай отличается от остальных? Всем он отличается. Абсолютно всем.

Перед глазами всплыло идеальное лицо мужчины с не очень длинными тёмно‑коричневыми волосами, которые постоянно торчат в разные стороны, особенно в области ушей. Как бы сильно он их ни прилизывал и не пытался убрать, они загибались и выскакивали из общей причёски. Это нравилось мне и бесило его. Темно‑карие глаза и немного смуглая кожа завершали образ худого лица с высокими скулами. Как же меня сводило с ума именно это лицо и ничьё больше. Каждый раз, когда я смотрела на него, на губах появлялась непроизвольная улыбка, а глаза, уверена, из них летели искры и освещали всё вокруг. Неужели мне больше никогда не доведётся его увидеть?

Поднеся бутылку ко рту и обхватив губами горлышко, я сделала очередной глоток горькой жидкости, вкус которой мне очень нравился несмотря на это. По мозгам в очередной раз хорошо ударило, и я поспешила отставить бутылку в сторону, прислонив её рядом с собой к спинке лавочки. Как хорошо с закрытыми глазами. Голова не кружится, но в ней ощущается такое приятное ощущение, словно внутри плещутся волны, особенно при любом резком движении. Это приятно, это отвлекает, но так сидеть слишком опасно. Не хватало ещё уснуть в парке.

В кармане противно завибрировал телефон, возвращая меня в реальность и заставляя нащупать его и извлечь на свет Божий. Нехотя открыв один глаз, я уставилась на высветившееся имя и едва слышно застонала. Мама. Чьё ещё имя могло там высветиться? Неужели в глубине меня ещё теплилась надежда, что он вдруг решит позвонить? Посреди ночи в пятницу? Наивная. Сбросив звонок, я посмотрела на время и тяжело вздохнула, протирая глаза тыльной стороной ладони. Часы показывали три часа ночи. Логично, что мать начала искать свою не вернувшуюся с работы в положенное время дочь. Следовало её предупредить, но она и так всё поймёт, когда я приду.

Собираясь разблокировать экран, я поднесла телефон к лицу и открыла глаза, но система распознавания не узнала меня и пришлось непослушными пальцами пытаться ввести цифровой код. Только с третьей попытки цель была достигнута. С фотографии, установленной в качестве обоев рабочего стола, на меня смотрели такие знакомые и любимые черты лица, что захотелось разломить телефон пополам и выбросить в ближайшую урну. Вот почему он так въелся мне в душу, и зачем оставил меня, забрав с собой часть меня? Рассматривая изображение мужчины, я краем глаза случайно заметила, что уже не одна на этой лавочке в отдалённой части парка.

Стоило мне это понять, и сердце ускорило ритм, а в голове начали зарождаться противоречивые мысли. Как далеко получится убежать, если сейчас вскочить и броситься в сторону дома? Погонится ли неизвестный человек, что бесшумно присел на другой край лавочки, следом или он здесь по каким‑то иным причинам? А вдруг мои ноги начнут заплетаться в самый неподходящий момент, и я рухну прямо на асфальт во время бега, физические нагрузки – не мой профиль, и нелюбимое занятие. Ну и угораздило вляпаться по самые уши. Пережить расставание куда проще, чем потом отойти от изнасилования, ограбления и бог знает чего ещё, ведь от незнакомца на лавочке в полупустом парке в три ночи можно ожидать чего угодно.

Выругавшись про себя за подобное безрассудство, я решила просто остаться на месте. Ведь всё это время незнакомец никак не подавал признаков своего присутствия. Может, других свободных лавочек в парке нет, и он выбрал половину на моей? Окинув взглядом дорожку, что тянулась вдоль деревьев и уходила в сторону основной части парка, я неуверенно прикусила губу, ведь все остальные лавочки, по обе стороны от асфальтированной полосы среди травы, пусты.

Периодически поглядывая на соседа, я ни разу так и не поймала на себе его взгляд. Человек сидел, откинувшись на спинку, закинув лодыжку на колено. На голову натянут капюшон чёрной кофты или плаща, я не рассмотрела, лица почти не видно. Из его позы я могла оценить только фигуру – вполне спортивная, нетолстый, и не худой, бегать явно умеет, ничего ему не помешает догнать меня, даже если бы бежала трезвой.

С минуты появления незнакомца течение времени изменилось. Каждая клеточка тела находилась в постоянном напряжении. Я готовилась в любую минуту сорваться с места и броситься прочь. По коже бегали мурашки, контролировать дыхание стало труднее, но нельзя показывать волнения. Пальцы непроизвольно сжали телефон так, словно в нём заключалась вся моя жизнь. В какой‑то мере, так оно и было, ведь за него ещё не выплачен кредит, и купить новый аналогичной модели в ближайшее время не получится. Придётся либо расчехлять старый, либо брать дешёвую ерунду, но главное не в этом, а в том, что внутри и правда вся жизнь. Все фотографии, которые я так и не нашла времени перенести на компьютер или залить в облако, отключив автоматическую синхронизацию в целях экономии места на диске. Все контакты, пароли от учётных записей, доступы в интернет‑банк, одним словом, всё. Надо хоть не светить своим сокровищем.

Убрав телефон обратно в карман и подавив дрожь в руке, я потянулась за бутылкой и снова ощутила кожей прохладу стеклянного горлышка и поднесла его ко рту, делая очередной глоток. Жидкость приятно обожгла горло, лицо невольно поморщилось от горечи. Глаза по‑прежнему хотели закрыться и погрузить меня в сон, но теперь это казалось смертельно опасным. Приходилось прикладывать массу усилий, но держать себя в сознании. Жидкости в бутылке оказалось уже почти на донышке, надо поскорее её допить и как ни в чём не бывало встать и отправиться домой. Ведь в таком случае это не будет выглядеть бегством и сосед по лавочке не решит, что я испугалась его присутствия. Хотя какое мне дело до того, что там себе думает незнакомец, у него явно свои мотивы и очень хотелось, чтобы в них не фигурировала я.