Вальс осени

Заархивировав файлы, он отправил их по электронной почте заказчику. А потом снова открыл папку и стал просматривать фотографии. Каждая из них удерживала внимание, будоражила воображение и вызывала эмоции. Всё‑таки как возбуждает боль красивой девушки. Возбуждает вид того, как она терпит эту боль… Иван смотрел на настоящие, не искусственные слёзы, на настоящие эмоции – страх, стыд и страдание на лице Милы и понимал, что заказчик будет просто в восторге от этой работы. Это не актриса, которая играет боль и страх, это девушка, которая испытывает страх и боль по‑настоящему. Он вспомнил, как сдерживался из последних сил, чтобы не дать по морде Стасу или Емельцеву, когда увидел это животное вожделение в их глазах. Видела это и Мила и ещё больше боялась. А её стоны… такие чувственные, приглушённые от боли… Это же просто с ума можно сойти! Иван быстро закрывает папку, с минуты на минуту должна прийти Мила и, конечно, ей неприятно будет увидеть фотографии и пережить всё это ещё раз.

И, действительно, звонок в дверь. Иван срывается с места, не успев закрыть страницу почтового ящика.

На пороге стоит Мила в тонком сером платье, поверх которого накинут светло‑бежевый плащ. Капли воды блестят в её шоколадных волосах.

– На улице дождь? – спрашивает Иван, девушка кивает:

– Да, а ты не увидел в окно? Ты работал, да? Я помешала? – догадывается она.

– Работал, но уже закончил. Проходи, Мила, – Иван помогает девушке снять плащ и, заботливо расправив его, чтобы он быстрее высох, вешает его на плечики.

Девушка проходит в комнату и видит перед собой фотостудию, но в уменьшенном виде. На стене висят фотографии, на которых изображены пейзажи. На полках коробки с плёнкой и неизвестные девушке предметы, о значении которых может знать только тот, кто занимается фотографией. В углу непонятные приспособления для проявления изображений.

– Ты работаешь с плёнкой? – спрашивает девушка.

– С плёнкой тоже, – отвечает Иван и достаёт с верхней полки несколько альбомов.

– Ой! – удивлённо восклицает Мила и осторожно берёт в руки фотоаппарат, – Это же «Лейка», да?

– Да, моего деда, – кивает Иван, – Старая, да. Но до сих пор в рабочем состоянии.

Мила так же осторожно кладёт фотоаппарат на полку, садится на диван и берёт альбомы.

– В основном я фотографирую природу. У меня одних только видов заката штук триста, и все разные, ни один не повторяется. А в этом альбоме – только зима. В школе я каждый год участвовал в фотоконкурсе «Крещенские узоры» и всегда занимал первое место, – говорит Иван, присаживаясь рядом.

Пейзажи были прекрасны. У Милы от восхищения замерло в груди. И разглядывая изображения, она понимала слова Ивана без всяких объяснений:

– Миг красоты неповторим и быстротечен. И только в объектив удаётся поймать эту неуловимую мимолётность. Я, кажется, вообще не понятно говорю?

– Мне всё понятно, – отозвалась девушка, не поднимая взгляда от альбома, – А людей ты не фотографируешь?

– Только когда заказ, за который получаю деньги. То, что я показываю тебе, это для души. А вот альбом Франции, Париж и Прованс, а вот Рим, это вообще отдельный альбом. Даже на фотографиях я не смог передать того, что почувствовал там, в Риме. Я тогда весь день проходил по городу, и только поздно вечером, когда зашёл в кафе, вспомнил, что с утра ничего не ел. А ещё понял, что влюбился.

– Влюбился? – Мила подняла голову и заинтересованно посмотрела на Ивана, – В кого?

– В этот город, – ответил Иван, и Миле это стало понятно, ей не требовалось переспрашивать и уточнять. Она сразу поняла его тогдашнее состояние – уставший путник, очарованный тем, что он увидел, настолько сильно, что это чувство вытеснило все другие и стало в тот момент самым сильным, настолько ярким, что вспыхивает в глазах Ивана даже через годы живым завораживающим огнём.

Они смотрели фотографии долго, очень долго, и так увлеклись этим занятием, что не заметили, как прошло несколько часов. Первым опомнился Иван, он предложил девушке выпить чай и пошёл на кухню его заваривать. Мила очень бережно положила альбомы на полку и подошла к столу, где мерцал экран компьютера. Девушка тронула мышку, экран засветился ярким светом, и Мила увидела в строке электронной почты адрес, по которому несколько часов назад был отправлен архив «БДМС сессия». Адрес получателя – Антон Назаров, генеральный директор золотодобывающего предприятия « Золотое руно». Мила навела курсор на уголок, закрывающий документ, но не успела свернуть страницу. В комнату зашёл Иван.

– Кто он такой? – сильно волнуясь, спросила девушка.

– Да не важно, Мила, – Иван подошёл, взял из её рук мышку и закрыл страницу почты, – Забудь о нём, не стоит внимания. Человек, сделавший такой заказ, не может быть психически нормальным. Пошли пить чай. Я же знал, что ты придёшь и купил вкусных пирожных в кондитерской.

Мила поддалась его обаянию, улыбнулась, мгновенно забывая неприятное волнение и такие неприятные воспоминания вчерашнего дня.

 

«Актриса Х сложена так чудесно, что,

в каких бы туалетах она ни была, платья на ней не видно».

Станислав Ежи Лец,

польский поэт и афорист

 

Настраивая аппаратуру и подбирая свет, Иван слушал вдохновлённую речь рекламного агента, а девушка, которую он собирался фотографировать для рекламного баннера, сидела на стуле посередине комнаты и терпеливо ждала.

– Акция называется «50 оттенков белого», на самом верху баннера надпись, – говорит Даня Зайцев, менеджер по рекламе, – А внизу будет так: « экспресс – отбеливание», акция с 5 июля по 5 августа. Скидка 30 процентов. Кстати, сам не хочешь воспользоваться? Цена вообще отличная за двадцать зубов. Нигде дешевле не найдёшь.

Ивану не мешала болтовня Дани для того, чтобы сосредоточиться. Он слушал и делал свою работу. Эксплуатировать этот раскрученный бренд с оттенками может только человек без фантазии, да и какие у отбеленных зубов должны быть оттенки, Иван не представлял, но Даня ждал ответа.

– Неа… – нехотя произнёс фотограф, – Ненавижу ваши стоматологические клиники. Нет никакого желания их посещать. Кстати, почему зубов двадцать?

– Это называется зона улыбки, первые десять зубов сверху и столько же снизу. Эффект потрясающий. А почему не хочешь? Неужели боишься врачей? Зато как потом блеснёшь всеми тридцатью двумя перед девушками, – Даня повернулся и шутливо подмигнул Миле.

– Ага, – простодушно ответил Иван, – У меня их всего двадцать восемь.

– А чего так?

– Недавно только удалил последний зуб мудрости. Сколько намаялся с ними! Лет в двадцать начали расти и болеть, так что пол лица опухало. А как выросли, верхние пришлось удалять, а на нижних ещё и дёсны разрезали в хирургии. Да ещё киста была на передних, тоже пришлось разрезать.

– Да, действительно, намаялся ты с зубами, – согласился Даня. Иван отвечать не стал, он обратился к Миле:

– Готово. Начинаем.