Вдовий полог

Автор: Елена Касаткина

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 31.05.2024

Аннотация

Она просто хотела быть заботливой женой и хорошей матерью. Но у судьбы на неё другие планы. Странная штука – жизнь. У одного всё как по маслу, а другому столько бед достанется, что на нескольких хватило бы с лихвой. Вот и ей досталось столько, что большой ложкой черпай. Говорят, бог даёт человеку столько страданий, сколько он может вынести. Значит, она выдержит.

Вдовий полог

Елена Касаткина

Мир не такой добрый, как нам кажется.

Корректор Галина Владимировна Субота

ISBN 978‑5‑0060‑4865‑2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Зелёные стены разъедали истощённый гипоксией мозг. Лада закрыла глаза, но легче не стало.

– Эй, – кто‑то тряс её за плечо. – Живая?

Ещё полгода назад это могло показаться глупой шуткой, но какие шутки, когда смертельный исход среди заболевших коронавирусом уже исчислялся сотнями, а может, и тысячами. Она плохо понимала, сколько прошло времени с того момента, как её увезла скорая. Дома остался умирающий от рака муж. Лада вообще мало что понимала сейчас. Никогда в своей жизни ничего ужаснее она не чувствовала. Разве мы задумываемся над тем, какое это счастье – просто дышать? Просто дышать. Мы этого не замечаем.

Она открыла глаза.

– Давай, держись за меня, я пересажу тебя в кресло.

Лада бросила беглый взгляд на сумку у стены, там всё, что она успела собрать, и на лежащий на коленях прибор. Он позволял дышать, и, если оставить сумку, она могла, то этот ящичек с трубками был для неё спасением. Лада прижала одной рукой прибор к животу, другой вцепилась в костюм санитара. Он пересадил её в кресло и покатил по коридору.

«Я инвалид», – горько подумала Лада, слушая гулкий стук кресла о кафель.

Когда они приблизились к стеклянной, разделяющей коридор на сектора перегородке, из внутреннего отделения выкатилась металлическая тележка. Два одинаковых, похожих на инопланетян санитара, упакованных в герметичные белые костюмы, резко развернули каталку, и рука того, кто на ней лежал, безжизненно и как‑то обречённо вывалилась и повисла. Лада сразу определила, что рука женская, хотя на ней не было маникюра, а сморщенная временем кожа была усеяна пигментными пятнами. Пока тележка приближалась, Лада всматривалась в руку, словно пыталась понять, жив тот, кто там, или нет. Каталка наезжала, дребезжала, грохотала, и, когда поравнялась с ней, Лада, вытянув шею, заглянула на тележку.

– Ида… – прохрипела осипшим голосом.

«Идка, Идка, Идка», – сливаясь с грохотом, неслось вслед удаляющимся санитарам до тех пор, пока кресло не скрылось за стеклянной дверью.

Часть первая

Глава первая

– Потому что ты дура! – стукнув по столу банкой сгущённого молока, гаркнула низким сопрано Одиллия Ивановна.

Из раскрытой сумки вкусно пахло копчёностями, вызывая у Иды обильное слюноотделение. Бросив оскорбление, тётка выудила из «рога изобилия» палку сырокопчёной колбасы и положила рядом со сгущёнкой.

– Зачем ты так, Дилля? – тихо, словно соглашаясь, пролепетала мать, поглаживая сухой ладонью накрахмаленную скатерть.

– Скажешь, неправа? – Тётка снова опустила руку в сумку и замерла. Её гладкое, будто вощёное, лицо выжидательно застыло.

Ида затаила дыхание. Казалось, от того, согласится мать или возмутится, сейчас зависело, достанет тётя Дилля очередную вкусняшку или застегнёт сумку и удалится, оставив Иду с риском лопнуть от любопытства и досады. В душе боролись чувства: с одной стороны – жалости и обиды за мать, с другой – жгучего желания поскорей отведать городские вкусности.

Одиллия Ивановна работала в сфере общепита. Нечастые наезды к сестре компенсировались более чем щедрыми, а главное, дефицитными гостинцами. Мать в шутку называла тётку «Обилия Ивановна». В ответ тётка, апеллируя к своей устроенности и «умению жить», считала, что это даёт ей право поучать и даже, пусть и беззлобно, оскорблять старшую сестру.

Не дождавшись ответа, тётя Дилля извлекла на свет коробку «Птичьего молока».

– Молчишь? Значит, согласна. – Тётка посмотрела на Иду и снова на сестру. – Вот скажи мне, куда ты их столько нарожала? Зачем тебе такой выводок? Зачем, Детта?

В ответ мать лишь вздохнула. Не горько. Просто она любила вздыхать без всякой причины. Привычка.