Волчица для Шакала
Какой бы властной стервой она не была, женщиной быть от этого Александра не перестала. Ищет своего счастья любыми способами, пусть и такими неуклюжими. Нам не по пути с ней, я это точно знаю. Одна ночь ничего не изменит. Кроме, разве что, возросшей неприязни друг к другу.
Выхожу из ресторана. Иду к машине, сажусь за руль. Достаю пачку сигарет, прикуриваю одну. Пристрастился к этому делу пять лет назад, после той ужасной ночи. Тогда казалось, что жизнь кончена, и беречь здоровье не имеет смысла. Теперь уже не так больно. Осталась тупая тоска и эта ноющая давящая боль в груди, когда наваливаются воспоминания.
Завожу мотор и еду домой.
В особняке тихо и пусто. Кажется, что тут, как в склепе, никогда не станет по‑настоящему тепло. Иду сразу в кабинет, чтобы выпить перед сном. Еще один ритуал, без которого иногда не могу уснуть.
Наливаю в стакан немного виски, сажусь в кресло. Открываю верхний ящик стола и достаю маленькую бархатную коробочку черного цвета. В ней лежит кольцо, которое я так и не успел подарить. Достаю его, верчу в руках. Камень красиво переливается в свете люстры.
Зачем храню его все эти годы, сам не понимаю.
Пять лет назад.
Отдаленный раскат грома врывается в черепную коробку, раскалывая ее болью на части.
– Какого хрена?! – ору, что есть силы. Но на деле выходит какое‑то невнятное шипение.
– Вот блять! – слышу голос своего помощника Стаса, уже отчетливее. – Надо же было так нажраться?!
Это он обо мне? Совсем распустился малый, если позволяет себе такое. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы воспитывать. Кажется, раскат грома – это хлопнула дверь в комнате. А я, сука, где я?
Так хреново мне не было уже очень давно. Кажется, что мир вращается с дикой скоростью, и пол подо мной плывет и укачивает. Тошнота подобралась к горлу, а сознание периодически уплывает куда‑то далеко. Туда, где меня ждет моя девочка.
Я вырубаюсь, похоже, что надолго, а на деле, на несколько секунд. Мне снится море, черная вода. Моя девочка на дне, она выглядит очень бледной, и я снова не могу достать ее, не могу коснуться.
Внезапно что‑то подкидывает голову вверх. И я не сразу понимаю, что это Стас. Он держит меня, тянет за рубашку, заставляя принять вертикальное положение. Но голова все время падает, и я снова проваливаюсь в сон. И снова черный омут и она, моя принцесса на дне моря.
– Шеф, очнись, – орет мне в лицо Стас, снова возвращая в реальность.
Хлесткий удар ладонью по щеке, и я смог открыть глаза. Теперь я вспомнил.
Три недели поисков, и ничего. Даже тело не нашли.
Меня убеждали прекратить поиски еще две недели назад, но я не позволил.
Все говорили, что так долго продержаться на воде и остаться в живых невозможно. Я не хотел верить.
Мы прочесали воду, окрестные берега, даже батискаф нанял, чтобы дно осмотреть. Но ничего, похожего на Веронику, не нашли.
Не могла она погибнуть. Не могла!
– Охренел? – спрашиваю чуть слышно.
– Фух! – выдыхает Стас. – Живой.
С трудом пошевелив рукой, я отпихиваю его в сторону.
– Думал, я сдох уже? – сознание окончательно прояснилось, и теперь мне хочется выплеснуть на какого‑то горечь, которая так больно сжимает грудь.
– На суше еще раз проверили? – спрашиваю Влада заплетающимся языком. – Она могла выплыть. Боится, наверное, маленькая, совсем одна.
– Проверили, – говори Стас. – Марк, нужно прекратить искать. Ее нет.
И меня накрывает. Резким движением хватаю своего помощника за грудки и с силой встряхиваю.
– Не смей так говорить! – шиплю осипшим голосом, выдыхая перегар ему в лицо. – Еще раз проверьте все. Возьми вертолет, команду, всех, кого надо.
– Нет! – скалится Стас. Это первый случай за многие годы его работы у меня, когда он решился мне перечить. – Это бесполезно. Ее нет в живых. Пойми уже это наконец!
– Ах ты, мудак. Забыл, кто тебе платит?
Стас отталкивает меня в сторону. И, если бы я был трезв, то хрен бы это у него вышло. Сейчас же парню легко удается вырваться из захвата.
– Ничего я не забыл! – говорит, вставая. – Она мертва, Марк. Искать не имеет больше смысла. Даже, если найдем, то только тело. Девушки нет в живых, смирись.
В груди начинает печь, голова раскалывается на части. Слышу чей‑то надсадный крик, и не сразу понимаю, что это мой собственный.
Ее нет.
Признать? Смириться? Я не смогу.
Лучше было мне сдохнуть в ту ночь.
Глава 3
Пять лет назад.
– Домик на дереве? – вырвалось у меня со смешком, на что Вероника только поморщилась.
– Ничего ты не понимаешь! – заявляет моя принцесса, переворачиваясь на спину.
Она отодвинулась и улеглась рядом. А, ведь, так замечательно лежала на моей груди. Инстинктивно тянусь за ней следом и обнимаю за талию. Снова притягиваю к себе. Вот так намного лучше.
– Ну, рассказывай, чего я не понимаю? – спрашиваю ее.
Зарываюсь носом в ее волосы, вдыхаю их запах, как ополоумевший. Ничто не имеет значения, кроме моей девочки, в такие моменты. Сам себе завидую и дурею от ее близости.
– Это должен был быть не просто дом, а красивый такой, с башенками по краям, – вещает моя малышка.
Как и все принцессы, она должна жить в замке. Вот почему просила свой персональный дом, да еще и на дереве, в детстве. О чем у меня получилось выведать у нее только теперь. Бедный Аралов! Представляю, каково ему было, с такой‑то малышкой! Чего только нет в ее голове?! Одна идея веселее другой. И я намерен осуществить их все!
– С башенками, говоришь? – дышу ею. Обожаю в ней все.
Говори, любимая. Голос твой тоже люблю.
– Да, с белыми башенками, – с серьезным видом продолжает Вероника. – И чтобы лесенка туда вела.
– Тоже белого цвета?
– Да. И еще шторки на окнах, – добавляет принцесса.
