Вот так бывает
– Заткнись! – зарычал Олег, и ребёнок умолк в секунду. Он боялся отца не меньше, чем я.
По моим щекам потекли слезы. Я понятия не имела, как защититься. И тут вдруг открылась соседняя дверь. Меня позвала Лиля.
– Алекс? Ты там в порядке?
Олег вскочил на ноги, затем пулей вылетел из квартиры, задев плечом Лилю.
Вода в стакане расплескалась. Я не могла удержать стакан в руке, так меня трясло.
Пока я была в состояние шока, мне удавалось держаться и не плакать. Мы успокоили Костю, я дала ему попить любимого сока.
– Болит, болит, – всхлипывая, говорил сын. – На головке вавка, мама.
– Она скоро пройдёт, – успокаивала я, целуя его в затылок туда, где была шишка. Мы всегда лечили ранки друг друга поцелуями. Костя целовал все мои синяки и царапины. Их скрыть было невозможно, и ребёнок знал, что это папа так злится.
Костя уснул быстро. И вот теперь я сидела на кухне, пытаясь отойти от потрясения. По моим щекам тихо бежали слёзы. Лиля сидела напротив.
– Завтра покажи Костика врачу. Вдруг сотрясение.
– Да, – закивала я, поднесла стакан к губам и сделала глоток.
– На работу не иди. Я отмажу тебя, придумаю хорошую причину. Егор Матвеевич понимающий, он не станет злиться.
– Спасибо, – прошептала я.
– Значит, это и был твой бывший муж?
Кивнула.
– Зачем он заявился, если вы развелись?
– Он собирается превратить мою жизнь в ад. Так он сказал. За то, что выставила его в суде посмешищем; за то, что ребёнка забрала. Мне не быть свободной. Никогда.
– Как же он вошёл? Зачем открыла?
Она накапала мне настойки валерьяны и придвинула рюмочку. Я выпила.
– Я подумала, что это ты забыла что‑то у меня. Открыла, не взглянув в глазок. Я не думала, что он так скоро найдёт меня. На днях он пытался до меня дозвониться, я не ответила на звонок. А на незнакомые номера, ты знаешь, я не реагирую. И тут такое… Я потеряла осторожность… я…
– Всё, – остановила меня Лиля, накрыв своими руками мои поверх стакана. – Не думай больше об этом. Он ушёл. Больше дверь не открывай, всегда смотри в глазок. Завтра позвоню кому надо, сделаем тебе цепочку на дверь. Скоро в нашем подъезде домофон сделают, будет легче и безопаснее. – Она посмотрела на окно. – Первый этаж. Закажем решётки.
– Лиль, у меня на это средств нет.
– Я займу. Постепенно отдашь. Тебе безопасность просто необходима. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что он может сделать? Если сейчас он почти задушил тебя и не побоялся толкнуть маленького ребёнка… своего ребёнка… – Она замолчала, видя, что я снова начала плакать. – Ладно. Запри замки. Я пойду к себе, а ты ложись спать. Если вернётся, звони мне. Договорились?
– Спасибо, Лиль.
После ее ухода я легла в постель прямо в одежде. Валерьяна подействовала, я успокоилась и задремала. Но всё равно вздрагивала от малейшего шума.
Шёл третий час ночи, когда меня разбудил плач Костика. Я бросилась в его комнату, а коснувшись лобика, поняла, что у сына высокая температура. Он плакал и на мои вопросы не реагировал. Что болит? Где болит? Хочешь пить? Просто плакал.
В доме не было лекарств и градусником я ещё не обзавелась. Летом дети не болеют простудными заболеваниями, поэтому я собиралась запастись нужными препаратами ближе к осени. Эта температура мне совсем не нравилась.
